Иван Лубенников
Мое понимание святого и ценного во многом совпадает с тем, что я увидел на фотографиях (среди которых много живых, интересных работ). Самая главная ценность, которая существует в любой стране, у любого народа – это люди. И передается эта ценность, как правило, трепетно, с любовью.
Поэтому вполне логично, что так много портретов среди фотографий, присланных на конкурс. Самое дорогое, сущностное здесь, на Земле – человеческая жизнь.
Наверняка многие из этих людей, которых мы видим на этих фотографиях, во многом нуждаются. Конечно, хотелось бы, чтобы они не нуждались, чтобы у них было все необходимое. Вот такое сочувствие, которое имеет отношение к вере, к Богу, к человеческой сущности — тоже можно увидеть на фотографиях.
Как следствие ценности человека – ценность свободы. Это очень важный момент. Не вседозволенность, не та транскрипция свободы, которая сейчас существует, а именно – свобода выбора. Хочу – верю, хочу – становлюсь последователем этой религии, хочу – другой, хочу – люблю природу и живу на лоне природы, хочу – живу в городе. Свобода – как поиск своего мира.
А вот что касается фотографий, в которых напрямую затрагивается тема веры, религии, — там несколько иллюстративный материал. Обязательно батюшка, который или кадит, или с прихожанами общается. Хотя вера, религия, то, что является святым для человека – это не такие прямолинейные вещи. Не думаю, что так просто передать в жанре фотографии все подобные тонкие глубокие моменты, говорившие бы о вере, о любви к ближнему, об умении прощать, но, в принципе именно этим и занимается настоящее большое искусство.
Сумма фотографий рождает определенную эмоцию. Наша действительность вызывает нередко невеселые эмоции: на фоне невероятной красоты природы, красоты искусства – нуждающиеся люди, здесь особо не повеселишься. Но я никогда не ищу оптимизма не в искусстве, не в жизни. Ведь на земле идеал невозможен, всегда найдется то, что нас не устраивает. Хорошо, если это «что-то» — внутреннее, относится к тому миру, в котором мы можем изменять ситуацию и сами. А вот когда болевые ощущения – из окружающего мира, где мы часто не властны что-то изменить… Но этим и наполнена человеческая жизнь, в которой острая печаль может соседствовать с мягкой радостью, с надеждой.