Что такое «социология религии», каков её предмет и действительно ли эта наука переживает эпоху своего ренессанса? Ответы на, казалось бы, простые вопросы, российские социологи всё ещё ищут. Очередная попытка пролить свет состоялась 31 января 2014 года в МГИМО в рамках семинара исследовательского комитета «Социология религии» Российского общества социологов. Заявленная тема встречи: «Проблемы современной теоретической социологии религии: направления, концепции, понятийный аппарат». В семинаре приняли участие более 30 учёных из разных регионов РФ.

Лейтмотив. Словарь социологии религии: зачем и для кого?

Семинар во многом был посвящён обсуждению Словаря социологии религии. Работа над проектом началась в 2013 году по инициативе, исходившей в первую очередь от санкт-петербургского учёного Михаила Смирнова. Задачи Словаря – консолидация российских исследователей, согласование научных смыслов и исследовательского аппарата. Работа идёт полным ходом, однако многие принципиальные вопросы, относящиеся к социологии религии, пока не находят единого ответа. Кроме того до конца не ясен вопрос с тиражом и аудиторией словаря, каналами его распространения. Тем не менее, предпринята амбициозная попытка, в неё вложено много сил – пожелаем коллегам удачи!

Всего в словаре запланировано 400 статей. Ранее предполагалось, что издание не будет дублировать темы, уже получившие отражение в отечественных словарных публикациях по религиоведению. Однако полностью избежать повторений не получается. Зачастую многие авторы, занимаясь социологией религии, привносят в свои тексты предшествующий опыт философских, исторических или антропологических трудов. Также были предельно ограничены отсылки к конкретным конфессиональным темам, что повлекло за собой изменения в авторском коллективе: не все оказались согласны с иллюстративным статусом конфессионального материала. Подробнее о Словаре читайте ниже.

Рассказ непонятно, о чем, непонятно, кому

«У социологии религии нет специфического метода в отличие от общей социологии, поэтому социология религии как таковая – прежде всего понятийный аппарат»

Такими словами начал свой доклад доцент РГГУ Андрей Игнатьев. Единственная дисциплина, у которой есть свои методы, по мнению Игнатьева, это социология науки со специфическим методом – анализом сетей цитирования. Очень важно иметь чёткое представление о концептуальном аппарате, иначе все эмпирические данные «являются рассказом непонятно, о чем, непонятно, кому».

Андрей Андреевич предлагает выделить и осмыслить существующие исследовательские программы по социологии религии. Всего их пять:

1. Мониторинг религиозной ситуации. Им занимались советские религиоведы, и сейчас многие отечественные социологи религии продолжают им заниматься. В данной программе религия понимается как пережиток, поэтому в СССР и были столь популярны подобные исследования.
2. Вторая программа основана Э. Дюркгеймом и связана с термином «Священное». Она была очень популярна в начале ХХ века, а также в среде советских религиоведов. Это программа, в рамках которой о религии могут «убедительно» говорить даже очень далёкие от религии люди.
3. Третья программа основана М. Вебером в его работе «Протестантская этика и дух капитализма». Суть исследований такого типа состоит в выявлении влияния религии на экономику, политику, научную деятельность, демографию и т.д. Эта программа была очень популярной  вплоть до 1970-1980 гг.
4. Четвёртая программа зиждется на трудах П. Бергера и Т. Лукмана. Это попытка синтезировать Дюркгейма и Вебера, в её рамках понятие священного не является трансцендентным предметом аффекта, а есть идеальное представление об обществе. Эта программа знакома нам как «Теория секуляризации».
5. Пятая программа является наиболее актуальной за последние 20 лет, строится она вокруг понятия «обращение», причём не только обращения из атеизма в религию, но и из одной религии в другую и внутри религии.

«Как люди становятся верующими? Ведь никто верующим не рождается – верующим становятся»

У этих программ очень сложные отношения с социологией религии как академической дисциплиной, отметил Игнатьев. «Пожалуй, только в нашей стране мониторинг религиозной ситуации рассматривается как социология религии». Программа Дюркгейма развивается уже вне социологии религии, веберовская программа во многом себя исчерпала, так что самой актуальной на сегодняшний день является пятая программа.

Что касается такой популярной темы, как «индекс религиозности», она может быть встроена и в программу мониторинга религиозной ситуации, и в программу религиозного обращения. Продолжая тему индекса религиозности, докладчик привёл такой пример: «Был замечен в контактах со священнослужителями, при обыске была найдена религиозная литература – вот замечательный по точности и операциональности индекс религиозности».

Отвечая на вопрос, почему социология религии не может изучать феномен постсекулярной религиозности, Игнатьев сказал: «Постсекулярность – медийный термин, а не предмет социологии религии».

На Западе – вторая жизнь. А у нас?

Организатор семинара Ирина Каргина поделилась мнением: современная западная социология религии переживает период расцвета и второй жизни. В конце 80-х гг. James Beckford писал:

социология  религии напоминает сломавшийся аэроплан, который летит, свалившись на одно крыло.

Интерес к проблематике падает, индикатором этого служит деятельность международных конгрессов. Был очень сильный методологический застой, однако всё значительно изменилось с начала 1990-х гг. – произошёл эпистемологический сдвиг. Современная западная социология религии очень сильно отличается от российской.

Руководитель службы Среда Алина Багрина вслед за Андреем Игнатьевым привела цитату Н.В. Тимофеева-Ресовского: «Наука  –  это  изучение феномена, наблюдаемость которого устанавливается за пределами науки». «Не таким ли феноменом,  наблюдаемым за  пределами  социологии  религии,  было  падение  башен­-близнецов  в  Нью­-Йорке 09.11.2001?» – продолжила Багрина. – «Социальная  реальность  диктует  плюралистичность  в обращении  к социологии религии —  последняя  начинает  использоваться  как  инструмент обратной связи  и  поддержки  принятия  решений. Уже не  конфессиональный  и  не  сугубо научный,  а  общественный,  политический  запрос  в  мире  начинает формировать предложение.  В  этом,  может  быть,  ключ  к  прагматике  нового  ренессанса  социологии религии. Что касается инструментального переосмысления социологии религии, мы видим, как  появляются  новые  методы,  когда субъект  и объект  начинают  по-­новому взаимодействовать  в  эпистемологическом  пространстве.  Катализируют  это переосмысление,  без  сомнения,  социальные  сети.  Однако  концептуальный    выход  за пределы  «субъект-объектности»  отсылает  нас,  в  какой-­то  степени,    к  российской дореволюционной  религиозно-­философской мысли, прерванной  100  лет назад. Жаль, если мы не сумеем распорядиться своим законным научным наследством».

«Мы можем достаточно много привнести в современную западную социологию религии, необходимо только знать собственную традицию»

200 000 интересующихся социологией религии

Пользуясь случаем, Алина Багрина поблагодарила Михаила Смирнова и Ирину Каргину за участие в жюри конкурса молодых ученых «Вера и религия в современной России».

Среди присланных 173 работ, отметила Алина Юрьевна, только 20 – социологические, то есть всего 12%.

Вывод: социология религии не очень популярна. Надо честно смотреть на причины, – без этого можно остаться во вчерашнем дне.

«Заниматься социологией религии исключительно ради самой социологии религии – почти научный подвиг, востребованность которого под вопросом. Служба Среда – это не социологическая служба. Мы ищем, используем в проектах междисциплинарный подход. Операционализируем по возможности пост-гэллаповские методы, создаем проектную вовлеченность, анализируем нарративы, например, смотрим на СМИ как на респондента (в скором времени на сайте sreda.org стартует новый проект по мониторингу религиозной повестки в СМИ — прим. ред.)» — подчеркнула глава исследовательской службы.

Багрина также отметила, что число уникальных посетителей на сайте Среды с 1 сентября 2013 года составило около 1,5 млн человек. Число людей, которые читают аналитику по религиозной ситуации, – 600 000 чел., из них посещают сайт более 1 раза – 200 000. Возможно, эти читатели потенциально могут войти в аудиторию нового словаря. Алина Багрина выступила с предложением популяризации издания путём размещения отдельных статей на сайте Среды после выхода основной публикации. Это поможет получить информацию всем интересующимся, и создаст реальную возможность отследить востребованность словаря. Действительно ли он заполняет пробелы в отечественной социологии религии или это, увы, очередная академическая толстая и не очень нужная книга, каких выходит пугающе много в последние годы?

Портал для социологов религии: неформальная группа или ВАКовская площадка?

Белгородский социолог Сергей Лебедев продолжил начатую Багриной тему популяризации данных и продвижения в Интернете и презентовал электронный ресурс, посвященный социологии религии. Портал был задуман летом 2013 года и реализован к концу осени 2013 года, несколько месяцев работал в тестовом режиме. Ресурс предназначен для профессионального и личного общения социологов религии. Проект посвящен памяти Юлии Юрьевны Синелиной, мечтавшей о создании такого ресурса в ближайшем будущем. Основные возможности сайта: форум, рассылка, скачивания текстов, раздел препринтов, черновики программ исследования.

По мнению Ирины Каргиной, такого рода ресурсы нужны социологии религии, так как у этой науки до сих пор нет профильного печатного органа. В существующих социологических журналах выделяется 2-3 места в год на публикацию статей о религии. Ирина Георгиевна поделилась опытом общения с коллегами на социологической конференции. Так, многие современные исследователи считают, что сегодня происходит вырождение ученых-социологов, которые умеют писать научные работы. Однако у нас немало талантливых авторов с интересными работами, но не у всех есть возможность напечатать свои труды, подчеркнула Каргина, нам необходим печатный орган «Социология религия». Если уже сейчас есть такой портал, как представил Сергей Дмитриевич, надо стремиться сделать этот ресурс электронным ВАКовским изданием.

Андрей Игнатьев озвучил своё видение данной ситуации: «Есть два варианта развития сайта: это стиль группы на Фейсбуке, для неформального личного общения. Но зачем нам это, если есть группа в Фейсбуке. Второй вариант – журнал. Однако, согласно новым критериям оценки продуктивности учёного, индекса Хирша, нам необходимо предоставлять ВАКовские публикации, а не статьи на сайте. В таком случае идея данного портала зависает в воздухе. Это больше, чем группа в Фейсбуке, но меньше, чем ВАКовское издание. Необходимо принять жёсткую ориентацию на превращение портала в журнал, иначе он станет очередной группой. Портал – это медиа сфера, а не специализированное издание, портал помогает решить задачи агитации, пропаганды, популяризации, но не научной деятельности. Если мы хотим агитировать и популяризировать социологию религии – тогда нам нужен портал, а если этот сайт рассчитан на нас, на исследователей, то там должны быть публикации в журнальном формате».

«Словарь социологии религии»: план работ

По плану, работа над словарём включает следующие этапы:

1. январь 2013 – сентябрь 2013 (Обсуждение концепции словаря, составление словника, выбор статей)
2. сентябрь 2013 – март 2014 (Собрание всего корпуса текстов)
3. март 2014 – октябрь 2014 (Научное редактирование)
4. ноябрь 2014 (начало издательской подготовки)

На данный момент написано 260 статей. Остаются ещё не оконченными 140 статей. Помимо 32 российских учёных, среди которых 12 докторов и 18 кандидатов наук, в проекте принимают участие зарубежные коллеги: Людмила Филиппович (Украина), Олег Киселёв (Украина), Ольга Бреская и Наталия Кутузова (Белоруссия), Irena Borowik (Польша), Derek H. Davis (США), Brian J. Grim (США), Eilen Barker (Англия), Gert Pickel (Германия), Grace Davie (Англия), Pedro Caston Boyer (Испания), Vincenzo Pace (Италия).

При таком интернациональном составе авторов встаёт проблема перевода статей зарубежных коллег на русский язык. Эту задачу на себя взяли Е.М. Мирошникова, К.А. Колкунова, Р.О. Сафронов, А.Ю.Рахманин, научное редактирование перевода будет осуществлять Е.Д. Руткевич.

Из присланных работ Михаил Юрьевич выделил самые популярные темы статей: «Типология религиозных объединений» (5 авторов прислали статьи на данную тему), «Антикультовое движение» (4), «Религиозность» (4), «Харизма» (4), «Идентичность религиозная» (4), «Верующие» (3). Данный выбор является своеобразным индикатором: он показывает наши приоритеты в исследовательском поле социологии религии.

Практически никто пока не рискнул выбрать темы о методах проведения исследований, организации и проведении полевых исследований, операционализации понятий в социологии религии

Также пока никто не решился взять  темы «Индексы религиозного разнообразия», «Маргинальные группы в религиозных объединениях», «Социальная мобильность в религиях». Написано около половины статей из серии «Религия и …», но статьи «Религия и гендер», «Религия и здравоохранение», «Религия и молодежь», «Религия и образование», «Религия и семья», «Религия и социальная интеграция», «Религия и спорт», «Религия и труд» остаются ненаписанными.

Из оставшихся 140 статей есть ещё не законченные, но ожидаемые в скором времени. Есть и те, за которые никто не взялся. Михаил Смирнов призвал коллег торопиться, чтобы к середине марта все статьи были присланы, после чего начнётся научное редактирование. Учёный также поблагодарил всех, кто участвовал в написании материала для словаря, а также отметил, что на данном этапе все идет согласно календарному плану и, возможно, в начале следующего года совместный труд будет опубликован.

Классификации и типологии: поиск продолжается

«Создание строгой, операциональной классификации религиозных явлений могло бы послужить прорывом в социологии религии и религиоведении»

Елена Васильева (на фото в чёрном пиджаке) подняла непростую для социологии религии и религиоведения тему классификации, уточнив используемую в этой науке терминологию. Так, классификация понимается как «система классов объектов», в данном определении Елена Николаевна ссылается на М.П. Покровского, одного из ведущих специалистов в области классиологии. Классификация строится путем деления логического объема понятия. Типология же определяется как система, полученная путем группировки объектов на основе их подобия некоторому образцовому предмету (или идеализированной модели), называемой типом или идеальным типом. Типологический метод классификации используется, когда классы объектов имеют размытые границы. Многоуровневые, иерархические, типологии способны отразить религиозные расколы, но не могут отобразить процессы религиозной интеграции. Кроме того, религии являются сложными объектами; поэтому довольно трудно сделать для них удовлетворительную классификацию.

Докладчик предлагает при составлении классификации использовать наработки индийского математика Ш. Р. Ранганатана с его фасетной классификацией. Данный тип классификации предполагает не иерархическую, а так называемую многоаспектную структуру. Основой этой классификации являются фасеты ─ аспекты классификации, которые используются для образования независимых классификационных группировок. Положение объекта в классификации определяется не с помощью наглядной схемы, а посредством фасетной формулы, кодирующей фасеты и признаки. Классификация, полученная таким путем, является гораздо более емкой. Елена Николаевна отмечает, что идея о мультиаспектных классификациях давно уже «висит в воздухе». Примерами являются типологии религиозных объединений, предложенные Дж.М. Йингером (1970) и Р. Уоллисом (1975).

Вот как, например, выглядит типология Р.Уоллиса, если ее записать в виде фасетной классификации:

Типы организованных религиозных объединений, по Р. Уоллису (1975):

Классы могут быть записаны в виде следующих фасетных формул:

Васильева обратила внимание на то, что для построения социологически значимых классификаций в них должны использоваться операциональные признаки. По мнению докладчицы, создание строгой, операциональной, классификации могло бы послужить прорывом в социологии религии и религиоведении, т.к. позволило бы сопоставлять эмпирические исследования разных авторов, использовавших бы такую классификацию в качестве методологического инструментария.

Репортаж подготовили Дмитрий Горевой и Мария Кузьмичёва