На протяжении своей истории Православие сталкивается с угрозами и вызовами. Какие из них наиболее остро стоят в современном мире? Служба «Среда» провела опрос в соцсетях, а также задала этот вопрос тридцати представителям православного духовенства, проживающим в разных епархиях России, в странах СНГ, Европы и Америки (ответы — ​анонимно).

Отвечают пользователи соцсетей

 

Обмирщение: это видно на примерах католической и протестантских церквей.

Мне кажется, что один из вызовов заключается в том, что в нашу жизнь незаметно и плавно проникает “духовность без Христа”. Очень много восточных и других практик популяризируются сегодня в рамках разных семинаров и курсов. При этом акцент на духовности делается, признаётся её важность, но всё в кучу — самые разные практики, из разных культур и религий. Иногда кажется, что так незаметно и “благовидно”, и, может, неосознанно вытесняется христианство. Я не говорю, что в других культурах и религиях нет ценности…

Матриархат, воцарившийся в западном мире и проникающий в Православие. У современного мужчины нет мотивов жениться и заводить детей, трудиться для семьи: в семье он не хозяин, дети ему не принадлежат. В таких условиях мусульмане, сохранившие патриархальные устои и реализующие их даже в условиях матриархальных законов, неизбежно превзойдут христиан численностью, в том числе и в традиционно русских и европейских регионах.

Бюрократизация и архаизация Церкви, неспособность отбросить исторические формы бытия, обусловленные не собственно учением Христа, а общественными условностями прошедших эпох.

Форма над содержанием, богослужебные тексты бормочутся, принудительная форма одежды для женщин в России, платки. Догматы словами повторяют, а внутренне не всегда даже понимают, к своей жизни не относят. Повторяют вслух заученно православные фразы.

“Глобализация” православной веры. Она перестаёт быть острой, “неудобной”. Вместо гонений теперь — ложно-вежливое согласие с тем, что “да, и ваша религия тоже имеет место быть. А вообще Бог един, и все такое”.

Деградация христианского самосознания православных народов под непрерывно возрастающим давлением со стороны антихристиански настроенных властей предержащих и подконтрольных им средств массовой информации. Следствием этого видится рост этнофилетизма и прекращение бытия Православия как вселенского единства, дробление на всё более и более мелкие части, заключённые в границах государств. Конечный распад христианских общин на враждующие между собой секты.

Обмирщение клира и, особенно, епископата. Епископат не осознает, насколько мощный отвращающий от Церкви импульс дают миру их поступки и заявления, которые расходятся с Евангельскими ценностями.

Церковь становится частью национально-культурной идентификации. “Симфония властей”. Церковь занимается политическим обслуживанием институтов власти в ущерб собственно Евангельским идеалам.

Вселенское Православие переживает декультурацию, то есть отрывается от территориальных и этнических корней. Еще 50 лет назад, при единой догматике, православная жизнь была крепко привязана к территории и этнической группе. Например, схождение Благодатного Огня было чисто иерусалимским обычаем, о котором мало кто знал. Сейчас такие местные события становятся вселенскими. Местные святые становятся известными и почитаемыми по всей православной ойкумене — например, в Греции почитают Луку Крымского, в России — Гавриила Ургебадзе. Это новые явления, они нуждаются в осмыслении.

Вопрос христианизации тех, кто причисляет себя к Православию, но по факту является кем угодно, только не православным христианином.

“Толерантность” — когда в храмах принимают записки, например, о католиках.

Все больше людей переходит в Православие из народов, которые этнических связей с Православием не имеют. Например, в Норвегии Православие — самая быстрорастущая община. Появляется запрос на “чистое”, не этнизированное Православие… это может быть опасно, потому что вместе с культурой можно нечаянно выплеснуть и то, что отличает православие (изначальное, ортодоксальное христианство) от христианства, изобретенного где-нибудь в XIX–XX веке.

Погоня за святынями и ожидание непременного чуда от них.

Всё больше священнослужителей работают, а не служат. Ходят в храм, как на работу. Какая Вселенская Церковь? Если нет порядка в священстве. Как говорят, рыба гниёт с головы!

Два главных вызова: радикальный ислам, объявивший войну христианам-“крестоносцам”, и радикальный либерализм, нарушающий права христиан, но при этом защищающий права всевозможных меньшинств и извращенцев.

Появление глобальной информационной среды, в которой легко дискредитировать священнослужителей, деятелей Православия.

Демократические процедуры и свобода, декларируемая в странах, ставит Православие в условия конкурентной среды, которую выдержать непросто.

Современные священнослужители не готовы работать с просвещенной, образованной и любознательной паствой.

Необходимо восстановление в полной мере канонического устройства Церкви и наступательная благодаря этому и за счёт этого по отношению к падшему миру политика, поскольку каноническая экклезия — это полноценный социум.

Первое по значимости — духовное мужество перед лицом апостасии с отличением его от сектантского фанатизма и с послушанием каноническому священноначалию.

Борьба с ересями при одновременном отказе от казённого затыкания всем ртов и свободе дискуссий, разумеется, за пределами рамок службы и при послушании канонично избранному священноначалию. Образцом могут служить дореволюционные религиозно-философские собрания, руководимые митрополитом Сергием Страгородским, будущим Патриархом.

В Церкви на сегодняшний день отсутствует живое общение, утрачены даже его навыки, поэтому и агапы не могут это возместить. Впрочем, и во внешнем социуме такое общение убито и заменено симулякрами. Церковь должна подать пример.

Облечение проповеди в современную форму без уступок современному духу и без порчи литургии, вне её рамок.

Поиск новых богословских формул, подобных тем, которые находили Отцы Церкви. Они Отцами не назначены были, а признаны по трудам. Настала эпоха обновления Предания, без его порчи. Формула консервативной революции.

Разделение внутри Православной Церкви. Это наглядно показал Собор на Крите. Такая же проблема, отсутствие единства, есть и в Русской Православной Церкви.

Непонимание сущности Православия людьми, в том числе магическое восприятие Таинств и другое. Вплетение в Православие языческого понимания.

Отношение к инославию и иноверию. В глобальном мире больше невозможно от него закрываться, здесь тоже политика и богословие должны стать наступательными, но без прямолинейного прозелитизма, механического экуменизма и ограниченного догматизма.

Экстравертность общества, насаждение потребительской идеологии.

Отвечает духовенство

Центральный ФО

Угрозы у нас на каждом шагу:).

Наша бездуховность, отход от святоотеческих традиций, обмирщение духовенства и монашества.

Обмирщение жизни, расцерковление общества, недостаточная степень активности верующих, угроза от терроризма.

Риск быть христианином формально, подменить подлинную деятельную веру разговорами о ней. Это реальный вызов времени, и путь решения его — стояние в Истине и добре.

В настоящее время Вселенское Православие пожирает чума экуменизма, наша Русская Церковь на этом фоне попала в униатскую яму, подобно тому, как это было в Византии в XV веке. Можно на 90% считать, что конец будет такой же плачевный.

Главная угроза от нас самих — сокращаем соборность как собранность всего народа перед Богом, где каждый равен и значим.

Северо-Западный ФО

Коррупция духовенства, обмирщение народа Божия, экуменизм и растворение православного богословия в новомодных западных учениях.

Агрессивный секуляризм извне. Сектантский фанатизм изнутри.

Глобально — никаких (“Врата адова не одолеют Ей”).

Пожелал бы всем нам больше честности и открытости.

Приволжский ФО

Проблем много, но они все решаемы.

Ничего не может грозить Самой Церкви, которая есть столп и утверждение истины.

Южный ФО

Главное — не забывать о том, что нельзя сливаться с другими конфессиями из политических или иных соображений. Мы — Церковь, а остальные — вне Церкви.

Дальневосточный ФО

Влияние политики на соборные процессы, а также сопутствующая “национализация” Церквей.

Сибирский ФО

Вселенский Собор претендует на дополнение и/или уточнение догматов. Ситуация к этому не готова ближайших еще лет 1000.

 

Белоруссия

Угрозы политические, амбиции исторические.

 

Европа и Америка

Православная Церковь не нуждается в исправлениях или изменениях. Она не должна идти в ногу с миром, а должна оставаться СВЕТИЛОМ для людей, ищущих истинного Бога и единения с Ним. Угроза — распад моральной жизни во всём человечестве. В Америке разрушены пределы семейной жизни и понятие о разделении между полами, сексуальной ориентацией/гендерной идентификацией, покушение на детей и нормальный семейный образ жизни.

Опасность состоит в притязании Константинопольского Патриарха на гегемонию и полный контроль, что похоже на новый папизм.

Угроза универсализма (глобализации) и обмирщения церковной жизни. Главное оружие против этого — доступная возможность духовного просвещения в вузах и в школах.

Разрешение проблемы автокефалии. Как-то глупо, когда православный епископат признает Американскую Церковь канонической, но не автокефальной.

Безусловно, размывание границ Православия, попытка представить его как один из путей. Нужно четко решить, в чем нам следует сотрудничать с иноверными, а в чем не следует. Социальные проекты, культурные мероприятия, благотворительные концерты — безусловно да. Совместные молитвы, принятие ереси как правды — безусловно нет.

Внешние угрозы ему, думаю, не грозят. Если не считать наступления ревнующего ислама, но издревле: кровь мучеников — семя Церкви. Ему, Вселенскому Православию, скорее, грозит ревность не разуму, идущая изнутри, добровольная “геттоизация”, фанатизм охранительства, запирающий апостольскую веру в некую драгоценную шкатулку, с которой до скончания века нужно только сдувать пыль.

Я верю в то, что Христос каждому веку, каждому дню вновь и вновь обращает Свое Слово, и мы должны учиться не только слышать его, но и находить, озвучивать, обращать к миру. Дух веет, где хочет, и мы, православные, должны узнавать и в сегодняшнем Его дыхании. …Мне трудно принять ту мысль, что Дух Святой говорил лишь в первом тысячелетии и замолк во втором, а теперь и в третьем, обратившись только на охранение когда-то Им сказанного.