В рамках Конкурса исследовательских работ молодых ученых “Вера и религия в современной России” служба «Среда» начала серию интервью с исследователями религии. Очередная беседа – с петербургским социологом Ириной Астэр.

«Уверена, реальные результаты и глубинные исследования возможны только с точки зрения непосредственно носителя религии»

Ирина Валериевна Астэр,

кандидат философских наук, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербургская православная Духовная академия, Санкт-Петербургский государственный институт психологии и социальной работы

Ирина Валериевна, как Вы стали социологом и почему начали изучать религию?

Лет в 10 поняла, что хочу стать исследователем и серьезно заниматься наукой. Откуда возникло такое желание – описать словами сложно, но оно было абсолютно ясно осознаваемое. А вот какой наукой – этот вопрос долгое время оставался открытым, ответы на него приходили самые разные. В школе любимым предметом был русский язык, и я штудировала не только школьные учебники, но и литературу для студентов, потом – история, а в 15 лет на глаза попался журнал «Наука и религия», материалы которого так заинтересовали, что тут же его втихаря выписала, причем на собственные деньги (они у меня были, так как профессионально занималась спортом и жила в спортинтернате, на полном обеспечении). Наверно, понимание важности изучения первоисточников пришло еще тогда. Читала статью о каком-то религиозном феномене, а затем старалась погрузиться в него, найти дополнительную литературу, что, конечно же, в советское время было очень сложно. Некоторые книги находила только спустя 4-5 года, но находила же! А некоторые гораздо раньше. Можно сказать, что и на поиски Библии я отправилась именно благодаря журналу, и к окончанию школы уже не единожды ее прочитала.

На социологический факультет поступила не сразу. Вначале был экономический. Почему? Я обошла все приемные комиссии СПбГУ по гуманитарным и общественным наукам, изучая информацию о специальностях, и только на экономическом нашла слово «наука» – «Экономика научных исследований и разработок» – так называлась заинтересовавшая меня специальность. Вот вам и гипотеза Сэпира-Уорфа в действии. Отрадно, что конкурс на экономический факультет в тот год был огромный, и я не добрала баллы. И когда в следующем году изучала информацию приемных комиссий, поняла (о, эврика!), что социологи тоже могут проводить исследования, причем по самым разным темам. Это именно та наука, которая позволяет комплексно изучить любой предмет, поскольку может с легкостью интегрировать знания и других наук.

Правда, куда потом может трудоустроиться социолог, я понятия не имела (чтобы выпускники могли найти хоть какую-нибудь работу, нам в дипломах тогда писали «социолог-экономист, социолог, преподаватель социологии»). И, по всей видимости, из прагматических соображений на 1 курсе по инерции писала работу по экономической социологии. Тогда-то я и сделала очень важное для себя открытие – в науке заниматься надо только тем, что тебе по-настоящему интересно, а не тем, что выгодно, перспективно, модно или прибыльно. Конечно же, замечательно, если твои исследования приносят доход, но если нет, тоже не беда. А читать книги по экономике оказалось прескучнейшим занятием. Поэтому с огромным трудом дописав курсовик по экономической социологии, перешла на другую кафедру – культурной антропологии и этнической социологии, так как после долгих поисков по факультету именно на этой кафедре встретила-таки человека, который готов был взять меня с темой социологии религии. Наученная горьким опытом, никакую другую тему на тот момент изучать я уже не хотела. Очень благодарна Семенкову Вадиму Евгеньевичу, что он меня тогда «подобрал» и дал возможность заниматься любимым делом. Научил структурировать исследовательский материал, формулировал задачи таким образом, что приходилось подолгу искать их решение по библиотекам города.

Слева направо: Вадим Евгеньевич Семенков, Ирина Валериевна Астэр

После окончания университета и аспирантуры осталась работать на социологическом факультете, одно время у нас была специализация по социологии и антропологии религии. Потом ее прикрыли, переориентировавшись, наверное, на более перспективные направления. Мне, в частности, предложили заняться мультикультурализмом. Причем не только на исследовательском уровне, но и на прикладном. Такая перспектива не прельщала, поэтому предпочла написать заявление об увольнении. Тогда с нашей кафедры фактически одновременно (в течение полутора лет) ушли 5 человек. Да и в целом, как мне кажется, времена наступили неисследовательские в госуниверситете.

Госуниверситет – это громоздкая, бюрократическая, формализованная структура, где сложно что-то реализовать оперативно, в духе современных требований. Небольшие профессиональные сообщества гораздо продуктивнее на рынке образовательных и исследовательских услуг. Я тогда работала также в Санкт-Петербургском государственном институте психологии и социальной работы, это небольшой специализированный вуз, более мобильный, соответственно, более адаптивный к переменам в системе высшего образования. Там и осталась.

На фото: С победителями олимпиады по соцработе

Над какой исследовательской темой Вы сейчас работаете?

Если говорить о социологии, то сейчас я занимаюсь изучением актуальных проблем церковного социального служения.

Что Вам интересно узнать?

О… Анкета у меня громадная. Проведено достаточно большое исследование, которое связано с последними тенденциями в Русской Православной Церкви – актуализацией приходской социальной деятельности, повышением роли мирян в Церкви. Архиерейский Собор 2011 года подчеркнул необходимость введения на приходах штатных оплачиваемых должностей педагога, социального работника и ответственного за работу с молодежью. На некоторых приходах уже не один год кипит работа, другие только начинают втягиваться в новую для себя деятельность.

В рамках социологического исследования были опрошены как те, кто занимается социальной работой профессионально, так и добровольцы. Также был проведен сравнительный анализ практик светских соцработников и церковных на уровне нашего региона – Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Данные получились очень интересные. С некоторыми результатами уже можно ознакомиться.

В июне СПбГИПСР совместными усилиями с СПбПДА проводил конференцию “Социальное служение Православной Церкви: проблемы, практики, перспективы”, где как раз делала доклад об отличии в жизненных ценностях церковных и светских соцработников. Разница оказалась существенная. (Скачать сборник по итогам конференции).

Кто еще участвует в этом проекте?

Это инициативное, авторское исследование, но оно является составной частью более крупного проекта, который стартовал в 2011 году, когда благодаря конкурсу «Православная инициатива» мы нашли надежных соработников в лице Санкт-Петербургских Духовных школ. Мы реализовали образовательную программу «Социальная работа Русской Православной Церкви» для студентов магистратуры, для будущих организаторов церковной социальной деятельности.

Была установлена творческая связь между вузами, не только между преподавателями, но и студентами, которую мы стараемся укреплять и сейчас, уже становятся регулярными студенческие круглые столы и конференции по социальной проблематике.

Развитие сотрудничества вылилось в новый проект. В 2013 году при поддержке «Православной инициативы» мы смогли реализовать сетевой проект по дистанционному образованию, т.е. мы приобрели еще одного партнера в лице Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Социальное партнерство трех вузов позволило нам уже в этом году внедрить учебную программу «Церковное социальное служение» в систему дистанционного обучения. Программу смогли освоить 44 человека. Это представители самых разных регионов страны, пришедшие из различных сфер жизнедеятельности. И на дистанционной платформе им удалось не только получить дополнительное образование, но и обменяться социальным опытом, сконструировать новые социальные проекты.

Также мы подготовили ряд мультимедийных учебных пособий по церковному социальному служению, для чего только видеофильмов было отснято более чем на 10 часов.
Надеюсь, уже в самом ближайшем времени дистанционное социальное обучение станет инструментом, позволяющим каждому желающему учиться непрерывно, а со временем наш проект выльется в создание центра по диаконическому образованию, где под одной крышей трудились бы представители светской и духовной школ.

Расскажите, пожалуйста, о своем исследовании современного монашества.

Интерес к этой теме у меня появился примерно в 1996 году, когда я какое-то время жила в монастыре в качестве трудницы, попутно разбираясь с целым рядом мучивших меня вопросов, например, таких как: «Что есть уединение? В чем смысл пустыни для христианина? Как быть в гармонии с собой, находясь в толпе или гуще событий?»

Но основательно приступила к ней лишь в аспирантуре, пытаясь понять современного человека, того, кто однажды вдруг или не вдруг принял твердое решение покинуть этот бренный мир, суету сует и уйти в монастырь. В то же время для меня было важно рассмотреть тысячелетнюю историю православного монашества, осмыслить весь этот опыт. Для чего? Чтобы выявить роль православного монашества в истории России. Это все очень важно, как мне кажется, для нашего самоощущения, самопонимания. Однако, с научной точки зрения, тема очень сложная, 10 лет я была сконцентрирована на ней. Начинала как социолог и культурантрополог, затем, получив психологическое образование, продолжила исследование как психолог. Невозможно было не затронуть правовой аспект, экономический, исторический. А философия, безусловно, помогла обобщить полученные знания. В работе применялся комплексный подход, направленный на объединение наук, дисциплинарных знаний, цель одна – многостороннее изучение такого сложного объекта, как монашество. По результатам исследования появилась монография «Современное русское православное монашество: социально-философский анализ» (скачать автореферат)

Как Вам удавалось брать интервью у монашествующих?

Если работать по благословению, то особых проблем нет, но надо, конечно, отдавать себе отчет – все насельники информантами всё равно не станут.

Какой проект Вы бы хотели осуществить? Какой Ваш проект мечты?

Особых мечтаний нет. Живу настоящим, тем, что представляется наиболее важным в данный исторический момент – будь-то научная, образовательная или общественная деятельность.

Как, на Ваш взгляд, меняется религиозная ситуация в России?

Было несколько законов, которые недоброжелательно встречались в народе. Кто смог оказать реальное препятствие? Церковь. За счет чего? За счет сбора подписей, протестных документов и пр. Но для того, чтобы православное сообщество представляло консолидированную гражданскую силу, надо повышать уровень его образования.

Зачем вообще изучать религию, религиозность?

Меня интересуют церковные исследования, богословие и развитие религиоведения внутри конфессии.
Уверена, что реальные результаты и глубинные исследования возможны только с точки зрения непосредственно носителя религии. Почему я доношу эту мысль? Религиоведение в России складывалось как замена научному атеизму. А ведь верующий и неверующий ученый – это два разных подхода. Мне кажется, у нас очень слабая методика и методология исследования религии, важно ее развивать.

Какое отношение к верующим ученым в академической среде?

Мне кажется, главное – быть профессионалом в независимости от вероисповедания. В научной среде, впрочем, как и в любой другой, важно, чтобы ты был компетентным специалистом в своем деле.

Какие перспективные направления в изучении темы Вы можете предложить?

Перспективные направления – это развитие методического арсенала, инструментов исследования. Так, количественные методы в исследованиях религиозных феноменов всегда должны соседствовать с качественными, надо обязательно проверять результаты, к примеру, полученные в ходе анкетного опроса, методом глубинного интервью. Может быть, использовать больше проективных вопросов, включать пословицы, поговорки, кейсы.

Как, на Ваш взгляд, меняется религиозная ситуация в России?

Сейчас во всех конфессиях происходит омоложение. Среди пожилых людей небольшой процент знает о своей вере, а молодежь достаточно образованная и осознанно участвует в церковной жизни. Мне кажется, будет углубляться вера у тех, кто уже имеет религиозную идентичность, и для следующего поколения – нынешних детей – религия и развитие духовных качеств личности станет неотъемлемой частью их повседневной реальности.

Разговаривала Ксения Медведева