Образ православного верующего в современной России. Семинар социолога Бориса Дубина в Московском Центре Карнеги
Дата публикации: 27.06.2012
Версия для печати
Отправить другу
Обсуждение того, почему большинство россиян называют себя православными в социологических терминах и цифрах, не привело экспертов ни к какому определенному ответу, но неожиданно поставило перед ними совершенно новые задачи. Этому помог анализ и обобщение всего накопленного социологами материала в рамках доклада Бориса Дубина,руководителя отдела социально-политических исследований «Левада-Центра», заместителя главного редактора журнала «Вестник общественного мнения». Доклад «Образ православного верующего в современной России» был сделан 8 июня в Московском Центре Карнеги, где уже многие годы программа «Религия, общество и безопасность» собирает ведущих ученых страны. Ведущими семинара были со-редакторы серии книг Карнеги о роли религии в обществе – профессора Алексей Малашенко и Сергей Филатов.
Борис Дубин представил неоднозначную картину отношения к РПЦ, постоянно как бы бросая взгляд на эту картину с точки зрения более широкой социологической перспективы. По данным Левада-Центра абсолютное безоговорочное доверие к Церкви среди населения отнюдь не преобладает, отрицательное отношение к критическим материалам в СМИ по отношению к Церкви испытывает 13%, а 16% считает, что и в РПЦ есть мздоимцы и лицемеры 9это помимо расхожих обвинений во втягивании в политику и сращивании с властью). По словам Дубина, для всех россиян универсальным объяснением почти всего плохого в стране стала коррумпированность – это явление и во власти и в Церкви никого не удивляет.
Эволюция православности общества в кривых падения и взлета интереса к православию тесно связана именно с демонстрацией своего отношения к государству и к власти.
В 1988-1991 годах люди говорили о своей принадлежности к православию и хорошем отношении к Церкви и рассматривали это, как проявление одной из демократических свобод, которые тогда активно провозглашались.
С 1992-го и особенно с 1993-94 гг. рост количества православных людей был противопоставлением себя тому курсу, который провозглашало руководство страны (это было время расстрела Белого Дома, Чеченской войны, общее осознание распада СССР). После 1993 года противопоставление себя государству и свобода веровать становятся единственной свободой которую люди готовы взять от власти.
В 2000-е годы после плато ровного отношения к РПЦ начинает расти количество верующих – это реакция на Путина, понимание России и Церкви как символов и составных частей имиджа великой державы (центральной мифологемы массового сознания).
Чтобы понять и объяснить особенности отнесения себя к православию необходимо обращать внимание на социальную самоидентификацию, на отношение к государству и отношение к фигуре первого лица, которая всегда особо трактуется в политической культуре россиян. Отношение к православию всегда связано с несколькими линиями (к России, к власти, к различным идеологическим установкам), которые всегда подвижны, как в кубик-рубике. Их надо рассматривать в комплексе.
Демонстрация своей православности, убежден Борис Дубин, не является механизмом религиозного возрождения, а становится символом идентификации с «мы» как с целым. После распада СССР, после того, как фигура Ельцина стала неизбежно восприниматься как фигура разрушителя страны, общую идентификацию дает только православие и РПЦ, которые вместе с государством формируют образ великой державы. Власть как таковая, конечно, всегда обманывает надежды россиян, но в соединении с Церковью и первым лицом (сейчас — Путиным) государство как таковое становится позитивным символом. Соединение государства с православием – облагораживает, прежде всего, саму власть, отделяет государство от его репрессивного образа. Среди церковной бюрократии есть стремление представить русских этническими православными, но среди населения этническая связь не на первом плане, больше связка с державностью.
При этом, отношение к православие и к Церкви становится чрезвычайно важным, так как это практически единственное, что не стигматизирует общество (избавляет от самоопределений – «мы, которые потеряли, лишились того или иного в истории…» и т.д.). Именно Церковь дает такое нестигматизированное представление о «мы», которое отделяет нас от других, что очень важно для архаичного сознания россиян. По словам Дубина, с точки зрения большинства это очень хорошо.
Одновременно действует другой самый простой и универсальный социальный механизм – «я называю себя православным, то есть я принадлежу к большинству». Человек не хочет оказаться вне народа, вне России, вне общей героической истории.
Вопросы Борису Дубину показали, что картина более сложная, чем та, которую автор нарисовал в своем докладе. Борис Кнорре (Высшая школа экономики) спросил о знании заповедей среди россиян, называющих себя православными, на что был получен ответ, что в реальности по всем опросам 3-4 % знают во что верят и часто молятся. Сергей Арутюнов (Институт этнологии антропологии РАН) задал вопрос, который, наверное, интересовал многих – следует ли ожидать падения авторитета РПЦ и когда это произойдет. По мнению Бориса Дубина, когда будут в обществе ослабевать имперские настроения, тогда будет и другое отношение к Церкви и к православию, образ Церкви и в еры идет рука об руку с державностью. Публицист Борис Колымагин спросил, связаны ли медийные волны с образом Церкви. По словам докладчика, о прямой связи данных нет, надо проводить лабораторные исследования, в которые никто, к сожалению, не хочет вкладываться. В целом зависимость образа Церкви и православия от СМИ очень большая, но если она не поддержана первым лицом и федеральными СМИ, то на критику широкие слои общества будут смотреть сквозь пальцы. Большинство нетребовательно по большему счету, в том числе и по отношению к Церкви. Пока 70% называет себя православными, а 90% крещены, РПЦ не будет реагировать на то, что пишет интеллигенция, кроме некоторых публичных выступлений. Борис Дубин привел пример отца Всеволода Чаплина, который более гибко выступает в рамках публичных дискуссий. Отвечая на вопрос Натальи Бубновой (Центр Карнеги), Дубин отметил, что Россия отнюдь не похожа на Европу по данным о практической религиозности населения – в странах Евросоюза около 10% верующих, которые регулярно посещают богослужения, в России – 3-4 %. С Ирландией, Польшей, Словакией, а тем более с США даже нельзя сравнивать. В США, например, 55% молодежи ходит в храм, и здесь, по мнению Дубина, даже не важно, зачем и почему они ходят, главное, что они считают нужным каждое воскресенье быть на служении с друзьями, знакомыми или семьей. Отвечая на вопрос Анатолия Черняева (Институт Философии РАН), Борис Дубин отметил, что ожидания россиян от Церкви похожи на ожидания общества от власти – они типовые и никогда не сбываются. Во время обсуждения также прозвучал вопрос о том, насколько велико число сторонников оппозиции среди православных, и в ходе семинара были озвучены данные Исследовательской службы “Среда” по итогам опросов на акциях оппозиции в феврале и марте этого года – #4 Упадок на Пушкинской (05.03.12) — подъём на Новом Арбате (10.03.12), #3 «ОППОЗИЦИЯ НА БОЛОТНОЙ-2»: ПОРТРЕТ, УБЕЖДЕНИЯ, ЦЕННОСТИ, #2 «СНЕЖНАЯ ОППОЗИЦИЯ»: ВЗГЛЯДЫ, ВЕРА, ЦЕННОСТИ.
Социолог Елена Башкирова («Башкирова и партнеры») справедливо отметила, что теме исследований религиозности уделяется мало внимания, уже проведена масса исследований и есть много статистики, но ученые находятся в тупике, нужны новые гипотезы и подходы. По мнению Башкировой, надо искать корреляции, искать, как представления о вере могут отражаться на социальных установках и поведении людей. По данным исследований Башкировой и ее коллег, православными христианами себя называет совсем не 70% респондентов, а 55%, зато 14% говорит о том, что они молятся каждый день, что является довольно большой цифрой. Как отметила Башкирова, надо изучать различные группы православного сообщества, к примеру, работать с клиром.
Борис Кнорре также затронул важный вопрос о социальных инициативах в РПЦ, о том, что Церковь не приветствует, как правило, никакие инициативы снизу. Как подчеркнул Борис Дубин, самоорганизация – один из главных дефицитов в обществе, но ни светская, ни церковная власть либо не знают, что с этим делать, либо неприязненно относятся к такого рода явления. В качестве реплики отец Петр (Мещеринов) отметил, что к инициативам в Церкви относятся репрессивно. Те, кто называют себя православными, в целом не ходят в Церковь, а священники по большому счету на этом и не настаивают.
Борис Дубин отметил, что общество в целом становится более открытым, динамичным и интересным, и надо обратить внимание на то, что само православие меняется и становится многообразным.
Подытожив дискуссию, Алексей Малашенко заметил, что, наверное, все-таки действительно не было религиозного возрождения православия – Церковь скорее вернулась туда, где она была в 19 веке, облик верующих мало изменился, духовенство вмешивается в те сферы, где нельзя действовать столь агрессивно, и пользуется властью, как рычагом. Малашенко уже не первый раз задался на семинаре вопросом – есть ли все-таки реформационный потенциал в РПЦ (и сразу был получен ответ от отца Петра (Мещеринова), что безусловно, нет), ведь из Реформации вышла Западная Европа.
Сергей Филатов сказал, что основная масса населения живет в религии, как в идеологии, но происходят большие изменения в различных группах общества. В православном сообществе возникают солидные группы, которым безразлична политика, им интересна сама по себе вера, социальное служение, гражданская работа и т.д. И хотя сейчас эти группы трудно зафиксировать во всероссийских опросах, но пройдет несколько лет, и процесс формирования самых разных групп православных будет заметен.
Роман Лункин,
аналитик Службы «Среда»,
ведущий научный сотрудник Института Европы РАН