В изучении религии указанный метод применяется не часто, в этом смысле как само выступление Елены Пруцковой, так и проводимые ПСТГУ исследования представляют несомненную ценность для специалистов в области религии.

В чем актуальность темы? Как отметила Елена, в последнее время проводится много модных количественных исследований счастья, благополучия и пр., в которых влияние религии на ценности оказывается незаметным или не очень велико, однако социологическая интуиция подсказывает: оно есть. Возникает необходимость прибегнуть к качественному анализу, который призван восстановить справедливость и изучить влияние религии в максимальном приближении к объекту исследования, которым в данном конкретном случае был церковный приход.

В чем социальная составляющая религиозности? На что влияет членство в (религиозной) группе? Это попробовали узнать Елена и ее коллеги из ПСТГУ в своем исследовании социальной сети православной общины, о котором рассказала докладчик.

Для исследователей было важно разграничить понятия «община» и «социальная сеть общины». Если первое – это достаточно закрытое объединение, для которого большую роль играет (пусть и неофициальное) членство и участие в религиозных практиках, из которых главная – Причастие. В общине работает такое понятие, как «воцерковленность», т.е. активно используется субкультурный язык. Социальная сеть общины – понятие другого уровня, которое характеризуется относительной разомкнутостью: из 1500 респондентов половина ответили, у них есть знакомые, которые регулярно ходят в церковь (Всероссийский репрезентативный опрос, ФОМ, 2012). Для соцсети общины важна конфигурация связей, т.е. в отличие от общины, она характеризуется не содержанием, а формой. Правда, здесь еще есть над чем подумать социологам: пока сложно сказать, является ли соцсеть трафаретом, инструментом, который можно приложить, или это самостоятельная реальность, которую нужно изучать.

Совместное обсуждение участниками семинара прозвучавшего доклада показало, что приход – комплексный феномен, т.к. одновременно представляет собой:
• формальную организацию (с точки зрения административной организации),
• неформальную организацию, которая не предполагает официального членства,
• клиентелу (форму социальной зависимости, в которой наличествуют взаимные добровольные обязательства между представителями объединения),
• социальную сеть, т.к. приход устроен на основе межличностных связей.

Изучение сети общины возможно через ближайшее социальное окружение с помощью таких методов, как генератор имен, позиций, ресурсов. Для получения полной картины соцсети исследователи изучили такие ее характеристики, как отношения (знакомы ли прихожане друг с другом?), взаимодействие (кто к кому и в каких случаях может обращаться за помощью), потоки (как циркулируют ресурсы и каково направление потоков информации в приходе).

К анализу было представлено несколько приходов, в которых был проведен сплошной опрос, и несколько глубинных интервью с прихожанами. Целью анализа было узнать социальные эффекты от принадлежности к социальной сети.

Анализ данных был произведен в программе Gephi, которая позволяет визуализировать данные и представить их в виде графов. В результате отдельные респонденты и организации будут показаны в виде точек (на языке социологии – нодов, узлов, или вершин) а взаимоотношения между ними – в виде стрелок (ребер, или дуг). Преимущества презентации информации в графическом виде очевидны: это возможность моделирования малого мира, другими словами, «социологическая фотография» прихода, возможность обработки больших массивов, а также наглядность и лаконичность предоставления данных.

Из предварительных находок проведенного исследования можно отметить следующие:
1) «Рожать спокойнее: коляска будет». Включенность в соцсети общины облегчает доступ к различным ресурсам, в том числе материальным и социальным. Так, например, неправославные люди часто подключаются к деятельности православных, особенно когда речь идет об их детях: родители приводят детей в воскресные школы, чтобы обеспечить им безопасное окружение, хотя сами при этом могут не являться активными прихожанами.
2) У 34% воцерковленных опрошенных в окружении есть иноверцы, которых, как отметила докладчик, «можно подключать с православным проектам».
3) Чаепитие на приходе – отдельная тема беседы, на которую социологи религии могут говорить долго. Елена Пруцкова поделилась своими наблюдениями: «если на приходе есть чаепитие, то больше вероятность того, что там будет происходить что-то еще».

На фото: В.Г. Перов, «Чаепитие в Мытищах»
4) Стремление сравнить городские и сельские приходы дало непредсказуемые выводы: оказалось, что «неважно, находится ли приход в селе или городе, а важно, какой соцдем туда ходит».

Полностью результаты исследования будут предоставлены в этом году. С ними также можно будет ознакомиться на сайте исследовательского семинара “Социология религии” http://socrel.pstgu.ru/.

Слушателям как практикующим исследователям было интересно узнать, с какими трудностями столкнулась Елена и ее коллеги при проведении исследования. Первая и главная трудность – самая неожиданная: оказывается, даже у ПСТГУ есть проблемы с выходом в церковное поле. «А у вас есть благословение на опрос?» – таким вопросом встречают респонденты даже исследователей из православных вузов.

Вторая трудность связана с тем, что попытка провести сплошной опрос прихожан не удалась, т.к. оказалось, что люди на приходе почти не знают друг друга по именам. Но, как известно, отсутствие результата – тоже результат. Этот печальный опыт позволил заметить, что если какая-то работа на приходе ведется, то она осуществляется через координаторов, которые как раз знают прихожан не только в лицо и являются носителями бесценной информации о составе прихожан. В этой связи интересно еще одно наблюдение: соцдеятельность на приходе во многом зависит от того, насколько настоятель готов делегировать полномочия координаторам. «Полиархия эффективнее диктатуры», – не удержался один из участников дискуссии.

Для меня лично этот доклад был интересен тем, что я еще никогда не слышала таких интересных вопросов и комментариев после.

Любопытно то, какие ассоциации вызвала обсуждаемая тема. Были упомянуты такие формы самоорганизации людей, как военные ополчения, преступные банды и пр. Отдельного внимания заслуживают формы объединения людей в экстренных ситуациях, в частности, упоминалось исследование «Люди на пожарах». Изучение поведения людей во время пожаров в 2010 г. показало, что у россиян достаточно реактивные связи вне семьи: они быстро и бесконфликтно самоорганизовались, работали оперативно, причем с высоким уровнем доверия (Everybody’s business — nobody’s business – это не про русских), но когда пожары перестали быть опасностью, связи распались мгновенно.
Еще одно интересное наблюдение связано с тем, что церковный приход как древнейшая форма русской организации, которая появилась до фирм, колхозов и пр., может стать линейкой для измерения других форм самооорганизации.
Участники семинара много говорили о роли виртуальных сообществ. Было отмечено, что электронные соцсети хороши тогда, когда надо организовать людей на одинаковую деятельность.

Насколько связи в соцсети устойчивы? Появляются ли они и исчезают хаотично как реакция на событие? Этот вопрос обратил внимание слушателей на тот факт, что если в данном исследовании связь понималась как реакция на событие, то как можно было бы установить связи не только на основе деятельности, но и на основе принадлежности к группе? Как выловить сущностные и ролевые связи? А если размышлять глубже, то как при исследовании внутригрупповых связей учесть влияние общества? Что же все-таки влияет: межличностный контакт или общество? Кто кого?

Как отметила в своем комментарии к докладу Алина Багрина, координатор службы «Среда», у проведенного исследования есть и плюсы, и минусы. Основной минус – методологический: современное изучение сетей представляет наибольший интерес, когда сети анализируются в динамике. По своему поведению сети могут отличаться очень сильно, даже если в статике их «фотографии» выглядят почти одинаковыми. Что касается плюсов представленной работы, до сих пор вопросы внешней оценки приходской активности фактически не ставились исследователями: в реальности оценка деятельности прихода оставлена на усмотрение правящего архиерея, и от чего она зависит – от вписанности прихода в экономику благочиния (епархии), от «числа спасаемых душ», от межличностных отношений в церковно-административной структуре, от чего-то еще – “одному Богу известно…” В этой связи экспертиза приходов с использованием визуализации социальных приходских сетей через теорию графов – это смелая и востребованная попытка, и исследовательскому коллективу ПСТГУ хочется пожелать на этом пути как можно больше находок и соработников.

Когда выступление завершилось, во время личной беседы с сотрудниками службы «Среда» Елена продолжала размышлять: на страновом уровне при больших массивах религия почти не влияет ни на что: ни на счастье, ни на рождаемость. А вот среди воцерковленных православных, например, связь религиозности и счастья, религиозности и рождаемости сильна. Но этих людей так мало. Вопрос: есть ли смысл изучать православных, если на страновом уровне влияние религии не видно, эффект православия в России не заметен? Да.. все дело в том, что «настоящих православных» мало. А жаль, ведь какой мог бы быть эффект!

Впрочем, полевые работы и анализ данных продолжаются. Мы с большим интересом ждем новых исследований и докладов от социологов ПСТГУ.

Впечатлениями делилась Ксения Медведева