Год без Юли… Светлой памяти Юлии Юрьевны Синелиной

30 марта 2013 года трагически ушла из жизни одна из выдающихся современных российских социологов религии Юлия Юрьевна Синелина, бывшая для многих образцом неангажированного, постоянно ищущего, всегда готового к диалогу учёного. Юлия трагически погибла под лавиной в горах, оставив мужа и троих детей. В годовщину ухода этого светлого человека своими воспоминаниями о Юлии делятся друзья и коллеги.

Михаил Тарусин

В личности Юлии Юрьевны я вижу, прежде всего, редкое и исключительно ценное качество – понимать и принимать людей, даже принципиально с ними не соглашаясь. В жизни я встречал всего несколько человек, в полной мере обладавших им; такими были мой лучший друг и мой научный наставник, увы, тоже ушедшие от нас. Это качество можно назвать толерантностью в лучшем и высшем значении этого слова. При достаточном кругозоре и масштабе личности оно делает ее тем, что я называю «Человек–Социум»: центром притяжения для многих и многих людей, которые свободно, легко и добровольно, без всякой зависти признают за таким человеком какое-то важное для всех первенство. И это первенство не ущемляет никого – совсем наоборот, оно радостно вдохновляет, воодушевляет и побуждает другого раскрыться самому.

Наверное, именно таким людям и таким отношениям принадлежит будущее – если оно у нас будет. И в этом смысле мне думается, что Юлия Синелина – не просто наша замечательная современница, а человек «жизни будущего века», немного приоткрывшая и своими учеными трудами, и примером своей уникальной личности завесу над той еще только зарождающейся «интегральной» эпохой, наступление которой предсказывал Питирим Сорокин.

Сергей Лебедев

В нашем деле, как много ещё где, самая серьёзная проблема – дефицит лидеров, сегодня хорошо видно, что Ю.С. была реальным и очень сильным лидером, компетентным и харизматичным, без неё многие важные проекты рассыпаются или осуществляются очень плохо, а кое-какие надежды и вовсе становятся несбыточными.

Андрей Игнатьев

Встреча с Юлей Синелиной навсегда останется для меня значимой

Год назад, когда я узнал о трагической гибели Юли Синелиной, я писал, что ее уход – это заметная брешь в нашей науке и огромная потеря для социологов ее поколения…». Тогда это была спонтанная реакция, но за прошедшее время сказанное постепенно превратилось в исследовательскую гипотезу и определенную программу научной деятельности.

Около десяти лет назад я начал строить историко-науковедческую конструкцию, которую назвал лестницей поколений в постхрущёвской российской социологии. Эта конструкция и лежащая в ее основании методологическая концепция открывают, на мой взгляд, путь к анализу строения советского/российского социологического сообщества, к изучению собственно научных, общественно-политических и социокультурных механизмов его формирования и функционирования, а также к решению ряда историко-социологических проблем. В настоящее время эта конструкция выглядит следующим образом:

Таблица 1. Лестница поколений современной советской/российской социологии

Номер поколения	Годы рождения	Название поколения
Первое	1923–1934	«Шестидесятники» (первая волна)
Второе	Последние годы 1920-х–1934	«Шестидесятники» (вторая волна)
Третье	1935–1946	Военное
Четвертое	1947–1958	Первое послевоенное
Пятое	1959–1970	Постоттепельное
Шестое	1971–1982	Предперестроечное
Седьмое	1983–1994	Дети перестройки
Восьмое	1995–2006	Первое постсоветское

Информационной основой моих исследований являются глубинные биографические интервью, проводимые по электронной почте. К концу 2012 года набралось около полусотни интервью с представителями первого-четвертого поколений, и в целом заметно прояснились процесс их социализации и картина их вхождения в науку. Однако предстояло двигаться дальше и переходить к изучению следующих профессиональных когорт.

Мое двухлетнее знакомство с Юлей Синелиной, встречи и сотрудничество с ней в Москве осенью 2012 года и феврале 2013 года показали перспективность вхождения в мало известное мне шестое поколение социологов через беседу с, Юлей. Я предложил ей рассказать мне о себе, о своей работе, о научных и гражданских интересах.  Но она не согласилась: сочла, что еще рано, есть более опытные социологи…  а я не настоял, не было права, да – и казалось – успею. Не успел…

…в течение года я раздумывал, приступать изучению социологов шестого поколения или повременить: дать время для его дальнейшего созревания, занятия им своей собственной ниши в российском социологическом сообществе, более четкого осознания и обозначения своего назначения в уже более чем полувековом процессе теоретико-эмпирического познания советского/российского общества. Но всед же недавно начал. Действительно, оказалось, что эта поколенческая общность – весьма интересна, и ее исследование обещает многое для понимания нашего (профессионального) прошлого и будущего.

Обращаясь к мангеймовской интерпретации поколения, родившихся в 1971-1982 года можно назвать «последним предперестроечным». Старшие его представители встретили горбачевские реформы незадолго до окончания школы и распад СССР – в 20-летнем возрасте. Юность младших из этой когорты пришлась на «лихие 90-е». В любом случае, все из этого поколения развивались, социализировались, получали профессию в обществе, в котором либо были бесконечно ослаблены социальные институты и системы советского периода, либо они уже не существовали. Сейчас я интервьюирую четырех представителей этого поколения; их жизнь в школьные и студенческие годы качественно отлична от того, что вспоминали представители ранних поколений.

А вот особенности этого поколения в совокупном сообществе российских социологов, проблематика, разработкой которой они интересуются и будут интересоваться, методология, избранная и разрабатываемая ими, их отношение к советской социологии, их взгляды на настоящее российского общество и его будущее, которое им еще долго предстоит исследовать, только приоткрываются…

Но думаю, сколько бы времени я не изучал это поколение, я всегда буду чувствовать отсутствие беседы с Юлей Синелиной и корить себя за то, что не уговорил ее на рассказ о себе…

Борис Докторов

Юля: Cвобода во Христе

«..Что Вы это близко к сердцу берете, – сказала однажды Юлия Юрьевна, – в Церкви  много разных точек зрения. Найдите батюшку, который разделяет Ваши взгляды, у него причащайтесь. Русская интеллигенция всегда так делала»

Мы были на «Вы» и по имени. О вероисповедании говорили, о детях.

Прошел год. Многие люди знали Юлю намного дольше и намного лучше, чем я. Написаны тексты, со словами точными, добрыми и глубокими. За каждым  – опыт соучастия, потеря и тишина, звонкая, как желание проснуться, – не получается.  Что    можно добавить?

+ + +

Бесконечный вопрос: может ли исследователь религии быть верующим человеком?  Конечный ответ: «Юля Синелина».

Насколько рискованно для религиоведа быть верующим? Влияет ли вероисповедание на беспристрастность научного анализа (cordon sanitaire), отражается ли в исследовательской оптике, сказывается ли на  результатах работы?.. Сказывается, скорее всего. Неверующий религиовед невосприимчив к той размерности духовного опыта, к возможности духовного зрения, без которой  ученый в «платоновской пещере» изучает тени на стенах. Однажды осознав свою окруженность тенями, неверующий ученый рискует оказаться не столько в  научном, сколько в личном поиске. Этот выбор приведет к развилке «душа или психология», – и если выбор будет сделан в пользу последней, психологические компенсаторные механизмы могут потребовать подтверждений неверию, сознательного или бессознательного «символа неверы». Верующий религиовед посочувствует коллеге ненаучным сочувствием и профессионально оставит это сочувствие за пределами научного дискурса. Не будет убеждать, не будет спорить, будет изучать мир чутким самонастраивающимся душевно-разумным инструментарием человеческого познания, будет удивляться понятому и непонятому, будет по возможности рассказывать о сделанных находках и прислушиваться к тому, о чем рассказывают другие.

На что хотелось бы обратить внимание в этой связи: на важность научных коммуникаций. Независимо от личной позиции исследователя, дисциплина «воздержания себя», самообладания, невнесения себя как аргумента в совместный мыслительный проект поиска истины, – это позволяет встречаться на одной площадке людям, придерживающихся разных мировоззрений; позволяет подходить к проблемам и находкам с разных точек зрения. Можно не верить в понимаемость веры, можно верить в ее непонимаемость, можно стараться понять собственную веру или ее отсутствие, но, независимо от вектора личного поиска, как религиозное, так и анти-религиозное миссионерство в научной коммуникации говорит одновременно и о слабости науки, и о недостаточности веры.

О том, что Юля православная, можно было догадаться только по тому, что в своих работах она писала Православие с большой буквы. Профессиональная компетентность и полнота веры.

Семинар по социологии религии в МГУ, который Юля вела в последние годы своей жизни, являлся уникальной во многих отношениях научной площадкой. На нем за одним столом встречались представители потенциально непримиримых мировоззрений, и под Юлиным не столько руководством, сколько гостеприимством, становились научными соратниками. Доброжелательность, открытость к разным интерпретациям (лишь бы они имели под собой основания), культура коммуникаций, – это были неотъемлемые черты семинара.  Резкое, неуважительное к коллегам мнение, независимо от высоты авторитета,  Юля диагностировала четко: «это ненаучно». Любая личная атака вызывала сочувственное, но необратимое «отключение звука». Это ненаучно. Извините, мы вас не слышим.

Удивительно, что такая площадка возникла как раз, казалось бы, среди потенциально наиболее непримиримых собеседников. Представители разных вероисповеданий и научных школ приезжали по четвергам раз в месяц на социологический факультет МГУ, чтобы рядом с Юлей обсудить новый интересный доклад, новую яркую работу, узнать о сделанных находках, указать на слабости (а как же без них?). Говорят, возможно, не без оснований, о радикализации религиозного дискурса  в «пост-советском пост-секуляризме».  Юлин семинар возник на «линии фронта».

Алина, сегодня сама впервые не пошла на семинар, потому что у меня у младшей сегодня был выпускной в садике. Ничего не могла сделать.  Такие мероприятия (в садике :) не пропускают. Жутко переволновалась. (Из письма Юли Синелиной, 26.5.2011)

+++

У Юли осталось много верных ее памяти коллег, но, похоже, не осталось учеников. Это частая проблема, преемственность поколений нарушена. Без наставничества риск «незаконного подвига» сопровождает многих читающих и пишущих на каждом шагу. У самой Юли такой наставник, учитель – был.

«Юля, давайте организуем конкурс молодых ученых памяти В.Ф.Чесноковой», – руки не дошли.

Не прошло и года, как в 2013 г. служба «Среда» организовала конкурс молодых ученых памяти Ю.Ю.Синелиной. Тема: «Вера и религия в современной России». Требование: работы опираются на современный эмпирический материал. Энергия конкурса –  похоже, конвертация скорби в действие (интроспективное автобиографическое наблюдение). «Зачем этот конкурс?» – спросили коллеги, – «что ты хочешь добиться?»  – «Хочу, чтобы через 20 лет появилось в России двадцать, нет, сто Юль Синелиных.»

Подробнее о конкурсе:  https://sreda.org/science

К нам пришло  173 работы. Добрые работы, необличительные. География и широта представленных тем впечатляют.  70% работ – от авторов женского пола. Почему? Может, интерес к познанию духовного опыта есть, а в духовенство – не берут; остаются гуманитарные дисциплины, обращающиеся к вопросам веры и религии. с фокусом на вере и религии. К сожалению, заметно хромает научная часть, практически нет анализа вторичных данных. «Мы – карлики, но мы стоим  на плечах гигантов», — не про многих из наших  молодых авторов. Гиганты остаются незамеченными, молодые имена ищут новые высоты. Наука как «технология» по-византийски, то есть как искусство.  Многие тексты часто читаются легко, звучит молодой живой язык, одновременно и научный, и читаемый.. Сам по себе конкурс как своего рода «поиск жанра». Одновременно: конкурс как популяризация научного взгляда на современную религиозную ситуацию. Для «Среды»: анализ исследовательской оптики, качественное исследование нарративов от 173 информантов. Общее впечатление от полученных работ: есть потенциал для формирования научных школ в данной области, сообщество живое, пластичное, отзывчивое, готовое слышать и понимать.  Но есть ли учителя?

Есть ли заказчик, Субъект научного интереса к вопросам веры? В настоящее время это не очевидно.  С Юлей обсуждали когда-то эту ситуацию. Семинар мог бы выступать как один из способов поддержки формирования заказа на научное изучение религии. На эмпирическое изучение воплощенного бытия, на осмысление представленных в российской цивилизационной целостности и локальности предельных категорий жизненного опыта, данных нам в познаваемом мире. Кому это надо? Почему мы, служба «Среда», этим занимаемся,  за пределами академической институциональной среды? Ответа не знаю.

– Смелее, — слышу Юлин голос.

+ + +

О чем еще нельзя не  сказать. Юля была очень смелой.

Для меня Юля была живым воплощением, свидетельством того, что  это: «Свобода во Христе».

Звучит немного страшно. Откуда такая свобода?  Этический компас, внутренний центр тяжести. Ось. Сила. А также – родители, воспитание, глубокая семейная церковность.

«..Я надеюсь, что мы сможем сделать что-то достойное и принести пользу, надеюсь, хоть кому-то, Церкви, обществу, стране.» (Из письма Юли Синелиной, 4.1.2011)

Значительное внимание в своей научной деятельности Юля уделяла как исторической судьбе русской интеллигенции, так и ее современной роли.

В  Западной Европе ХХI в.  по мнению многих ученых по-прежнему работает  «теория секуляризации»: по данным EVS, количество лет, проведенных в образовательных учреждениях, обратно коррелирует с религиозностью человека. В России мы такой закономерности не наблюдаем. Образование и духовность не отменяют друг друга. Воцерковленные люди с высшим образованием – российская культурная реальность. Имеет ли сегодня православная интеллигенция шанс стать созидательной исторической силой?

Конфликт секулярной элиты и части верующего общества, возможным результатом которого может стать очередной цикл секуляризации, для Юли представлялся возможным, но не единственным сценарием. В своих последних докладах она развенчивала «миф о либеральной интеллигенции», не слишком многочисленной, но активно звучащей   в современном медиапространстве.  Тем временем  консервативная российская интеллигенция сегодня, как и всегда, собирается вокруг своей веры. Путь на Голгофу нельзя обойти.

+ + +

Батюшка, отпевая Юлю, сказал:

– Нам же – не спрашивать: «Зачем? За что? Почему?»  Не только Господь знал, в каком часу Юли не станет, но даже ангелы знали…

Говорят, кто умер во время Поста, прямиком к Богу.

Вечная память.

Алина Багрина

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ УЧЕНОГО – ЮЛИИ ЮРЬЕВНЫ СИНЕЛИНОЙ

«Она была из тех, для кого наука – дело жизни и служение одновременно» Религиовед Людмила Ильинична Григорьева

Много уже написано прекрасных и вдумчивых воспоминаний о Юлии Юрьевне Синелиной- одного из самых известных и значительных социологов –религиоведов начала 21 века, трагическая гибель которой повергла в шоковое состояние все научное сообщество в России и за рубежом. Ведущие ученые нашей страны, занимающиеся проблемами социологии религии (В.И. Гараджа, Р.А.Лопаткин, Ж.Т.Тощенко, ? Смирнов, Д.Узланер, Б. Докторов, Л. Григорьева, С.Лебедев , А. Багрина, И.Г. Каргина,  и мн. др.) отозвались на это горе сразу в своих лекциях, «круглых столах», конференциях, блогах…Коллеги-друзья из Сербии, Китая ,Великобритании, Польши…А уж коллеги по институту испытали такую боль, растерянность…

Я получила шквал писем через интернет: «Невозможно! Повторите, правда ли это? Что делать дальше? Как жить, если такие люди гибнут?» Трагические эмоции, казалось ,охватили всех и вся… Невосполнимость потери…

Известная истина – только после ухода из жизни человека, начинаешь понимать, что именно этот человек для тебя значил. Так случилось и со мной. Удар, который я получила невозможно отразить. Боль в моей душе останется навсегда.

Со многими людьми: коллегами, знакомыми и друзьями Юлии я сблизилась во время общих сопереживаний. Все время хочется говорить о ней, вспоминать, обмениваться фотографиями.

Смогу ли я достойно написать о близком мне человеке? Не знаю. Главное, наверное, это должно быть от сердца…

Наша задача: сохранить память о Юлии Юрьевны Синелиной, не только в повторных тиражах ее ставших уже знаменитых работ, но и продолжать  научные исследования  исторических и теоретических аспектов секуляризации, социологическое изучение религиозной ситуации в России.

В 2010 году ей была присуждена ученая степень доктора социологических наук. Тема диссертации: «ЦИКЛИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ПРОЦЕССА СЕКУЛЯРИЗАЦИИ В РОССИИ (Социологический анализ: конец ХVII – начало ХХI века).

Хотелось бы бегло осветить некоторые аспекты ее докторской диссертации, которая, прежде всего, поражает своей энциклопедичностью. Концепция цикличного характера развития религии, ее месте в жизни общества построена на использовании обширного исторического , философского материала,  данных статистики и конкретных социологических исследований.

Представляет большой научный интерес авторская трактовка феномена секуляризации. Впервые проведена  типологизация  концепций секуляризации в   западной и советской социологической теории.

Проанализирован широкий спектр методологических и методических подходов к исследованию религиозности населения в западной и отечественной социологии религии.

Синелиной Юлией Юрьевной  также были выявлены изменения функций церкви как социального института, возрождение православия в России в Х1Х веке на фоне глубокого анализа истории  взаимоотношений религии и общества за последние триста  лет.

Член-корреспондент РАН Ж.Т.Тощенко, оценивая работы Ю.Ю.Синелиной, писал: «…представленная диссертация, опубликованные работы свидетельствуют о том, что мы имеем дело с крупным достижением в осмыслении религиозной ситуации в России на протяжении всего Нового времени, т.е. с ХУ11 века, с оригинальными выводами и рекомендациями, с глубокой заинтересованностью в судьбах православия, с  реалистической оценкой религиозной ситуации в России…» В 2012 году за вклад в науку Синелина Ю.Ю. была  награждена серебряной медалью имени Питирима Сорокина.

***

В Институте социально-политических исследований Российской  академии наук мы были соратниками не только по  изучению проблем религиозности населения и секуляризации, но и по доказательству актуальности такой дисциплины как социология религии, необходимости  изучения ее методологических и методических проблем. Парадокс, но только с приходом Юлии Юрьевны в институт, к этому направлению социологии стали относиться с большим вниманием.

Научный авторитет Юлии  среди коллег рос у меня  «на глазах» быстро и неуклонно. С моей точки зрения, это было связано не только с разработкой ею наиболее актуальных проблем социологии религии, интересных и не догматичных по содержанию публикаций, но и с тем, что Юлия активно отстаивала свои мировоззренческие установки в отношении религии и атеизма на всевозможных конференциях, конгрессах, «круглых столах». «Профессионал своего дела и блестящий организатор» – так говорили о ней коллеги по работе. Трудно поверить, но Юлия Юрьевна успевала  результативно работать в самых различных направлениях: член Ученого совета Института, ученый секретарь Диссертационного Совета Института, учёный секретарь ИСПИ РАН, заместитель директора по науке…и все это сочеталось с основной ее научной работой – заведованием отделом социологии религии.

Несмотря на огромную загруженность на работе она помогала  и советовала не только более молодым коллегам, но и старшему поколению. Быстро поднявшись «по служебной лестнице», она осталась честной, простой и доброжелательной, дипломатичной и без какой-либо доли снобизма. Юлии можно было доверять. Как говориться: «С ней я бы пошла в разведку». Не раз пыталась и мне помочь в  различных вопросах и при этом без всяких просьб с моей стороны… Очень важно постоянно чувствовать поддержку «товарища по партии». Никогда не могла себе представить, что Юлия, на поколение моложе, сможет оказывать мне моральную и научную содействие. Я  даже чувствовала некоторое удовлетворение, когда и она обращалась ко мне за помощью в получении какой-либо информации. Несмотря на то, что у нас различные мировоззренческие позиции в отношении религии и атеизма, а также некоторые методические подходы к социологическому изучению религиозности населения, это не  влияло на научное  сотрудничество и содружество. В последнее время произошло и наше научное сближение в принципиальных позициях, что, естественно, должно было произойти в результате не только необходимой толерантности ученых, но и, благодаря, аналитическому, поисковому уму Юлии Юрьевны.

Юлия  всегда очень ценила своего первого научного руководителя по социологии религии  доктора наук Чеснокову Валентину Федоровну и в своих социологических исследованиях по России постоянно использовала, совершенствуя, «индекс воцерковленности Чесноковой».

Огромная заслуга Юлии Юрьевны в организации семинара по социологии религии на социологическом факультете МГУ. Сколько нужно было приложить усилий, чтобы этот «круглый стол»  стал постоянно действующим! Юлия руководила семинаром легко, без видимых усилий, привлекая, как ведущих ученых социологов, религиоведов, так и студентов, аспирантов, журналистов и многих исследователей из смежных областей науки. Юлия Юрьевна сумела так организовать обсуждение актуальных проблем религии, религиозной жизни в стране, что на семинары стали приезжать специалисты из разных регионов России, зарубежных стран, а также священники и богословы. Дмитрий Узланер, главный редактор журнала «Государство, религия, Церковь в России и за рубежом» в своих воспоминаниях пишет: «Был хорошо известен ее семинар по социологии религии…Это была чуть ли не единственная в России дискуссионная площадка, на которой могли регулярно собираться отечественные социологи религии… Юлия Синелина была одним из немногих публичных интеллектуалов, кто умудрялся сохранять аналитическую беспристрастность». Часто дискуссии проходили  в жарких  полемических спорах оппонентов и здесь, действительно, именно «аналитическая беспристрастность» руководителя семинара помогала обсуждению животрепещущих и злободневных проблем.

Юлия обладала таким количеством положительных качеств и талантов, что вряд ли все можно перечислить. Читаю и слышу о ней: умна, красива, обаятельна, дипломатична, порядочна, принципиальна, высокообразованна, трудолюбива… Под всем этим подписываюсь безоговорочно. Все заложенные в ней таланты – это воспитание в семье…низкий им всем поклон и благодарность.

Юлия Юрьевна Синелина, как выдающийся ученый, целеустремленная и сильная личность, любящая дочь, мать и супруга  останется в памяти всех близких ей людей и это непреложно.

Елена Кублицкая, печатается по тексту из книги памяти Синелиной Ю.Ю.

Юлия Синелина с мужем и детьми