Несколько лет назад увидела огромный баннер с надписью «Наше будущее…» и на нем – смеющиеся детские лица. Подумалось: «Кому врете? Это не наше, это их будущее. Меня, если доживу, в старости ждут палочка, капельница и все такое». Зачем присваивать себе чужое будущее, ценой отказа от личного, своего? Понятно, что это своего рода наркоз, но… А может ли быть в будущем позитив, если не лукавить самому себе?

Представление о человеке только как о теле очевидно устарело. С душой тоже не все понятно. Психологи затрудняются определить, что такое душа. Это нейроны, память или что-то большее? Может, душа это не только прошлое, но и будущее человека? А нейроны, психическое – это только кожа души. Граница «анатомического театра».

Есть точка зрения, что человек – это совокупность духа, души и тела. Тогда у каждого из нас не один возраст, а как минимум три. Есть возраст телесный, он внешний, счетный. Есть возраст душевный, и он описывается, скорее, качественными характеристиками, чем количественными. И – тайна: возраст духовный. Может, он вообще идет «в другую сторон», и тогда не случайно старцы разных вероисповеданий носят головные уборы, напоминающие чепчики  младенцев. Может, духовный возраст идет не к концу времени, а к началу, к источнику?

Если между тремя типами возраста – телесным, душевным и духовным –  существует резонанс, то человеку комфортно. А если, скажем, тело созрело, дело к тридцати или сорока, а душа застряла в пубертате, то возраст кажется чужим, неправильным. А если душа в пубертате, а телу к шестидесяти? 

Предложи созревшему яблоку висеть на ветке вечно. Оно посмотрит удивленно: «Я созрело, я готово упасть». Но если ты – зеленое яблоко, в тебе нет зрелости, а уже осень, холодает, вот-вот предстоит падать, что ты будешь делать? Будешь цепляться за ветку изо всех сил. Любые доктора, любые деньги: «Удержите меня, я не готово падать, я зелененькое… Может, заморозите меня?»

Когда культура взросления и старения у нас, у нынешней цивилизации, стала угасать? Очевидно, с секуляризацией. Это достаточно свежая история, всего несколько веков. Высочайшей ценностью стал ребенок. В культуре, а потом и в социальной политике началась «инфантократия». Дети – это прекрасно, смысл, счастье и боль одновременно, это молитва во плоти. Но в традиционных культурах это никак не умаляет ценности пожилого человека, его лица и опыта. Когда заказчики перестали заказывать художникам свои портреты в старости? Спустя несколько веков приплыли губки-рыбки в инстаграм.

Индикатор теряемой культуры взросления – демографическая ситуация, в которой люди хуже размножаются. Юноши и девушки ни в 20 лет, ни в 30 лет, ни в 40 не готовы становиться родителями. А в 50 поздновато. Или вообще осознанный childfree-выбор. Жизнь для себя. Вполне рационально, особенно если старость социально гарантирована. 

Кто не размножается в природе? Сами дети. Наблюдаем, как кидалты, старея, становятся кидолдами. Еще пройдет несколько десятилетий… Природа пустоты не терпит, – не новость, когда в сытых цивилизациях цвет кожи  граждан начинает меняться. Это может быть не очень заметно на протяжении жизни одного человека, но заметно через несколько поколений. 

Культура потребления тоже связана с отказом от взросления и старости. Рыночная установка понятна. Ведь просто продать: «Ты будешь вечно молодым, я буду вечно молодым, мы будем вечно молодыми». Дошли до рынка хайтек-бессмертия. Но ловушка в том, что трансгуманизм не имеет аудита с того конца. Покупаем неизвестно что. Нас заморозят, нас разморозят, когда победят смерть, или перепишут в голограмму. Прекрасно. А душу тоже заморозят и разморозят? Где находятся души крайоников? И как выглядит голограмма души? Интересная была бы теологическая дискуссия. Вообще, теологов зря отправили на задворки науки. Прогресс продает обещание спасения, по сути, как любая религия.

Чем еще грозит отказ от природного цикла жизни, бегство от себя? Потерей контакта со временем. Еще в 1970-х гг. Герберт Саймон предположил, что чем больше в мире будет информации, тем острее будет не хватать времени. «Экономика внимания», attention economy, вот как это называется. Главная ценность – это не деньги, а время. Если вокруг что-то бесплатно, значит, ты расплачиваешься своим временем или ты сам товар. И люди с ума сходят, буквально, пытаясь свое время механически растянуть и впихнуть туда то, что впихнуть невозможно. Тайм-менеджмент: работа, дедлайн, спорт, еда, правильно дышу, осознанность, чтоб ей, ой-мама-не-звони, а-а-а-а-а-а-а, дедлайн сорван, где коуч, срочно нужен коуч, некогда искать коуча, что, еще и детей пора, выключите календарь, выключите свет. С другой стороны, вспоминается ирландская поговорка: «Когда Бог создавал время, Он создал его достаточно». И вот посмотрите – герои нашего проекта «Внутренний свет 75+»: они светятся. Они куда-то спешат?

На нейроязыке наш проект –  своего рода практика по активации зеркальных нейронов. Почти «халява». Не требующая усилий со стороны зрителя работа над своим будущим с глубины бессознательного, с глубины образов, лиц, портретов. Человеческое лицо – очень мощный сигнал, символ себя. Лица, которые мы видим, создают нас. Даже если ты ни о чем не думаешь, а просто смотришь, ища и находя в собранных портретах внутренний свет, то начинаешь его отражать и им наполняться. Возникает та самая тонкая навигация, которую желала бы и себе, и вообще всем. Само-допрограммирование на светлую старость…

А что это такое, светлая старость? Интересно, что тут есть заметное сходство в разных духовных традициях: для правильной старости важна праведная жизнь. С молоком матери: «не укради», «не убий», «не прелюбодействуй», «почитай родителей», «не обманывай». Эти заповеди оказываются почти универсальными. Праведные люди милосердные, добрые, скромные, кроткие. Но этому не учат в школах и в институтах. Учат тайм-менеджменту. 

В ситуации пандемии, от вынужденной самоизоляции часто остается ощущение иного времени. Возникает растерянность: «Кто я, с кем я, где мое завтра?» Контролировать жизнь так, как это было раньше, получается все хуже. Возникает пустота. Если есть смелость ее принять, то есть  возможность ее наполнить. Меняя восприятие времени. И личного, и общественного.

Возможно, общее человеческое время – это как бы оркестр, радиоэфир. Сколько в нем человеческих душ, столько в мире “звучит времен” одновременно. И если стать антропологической радиостанцией, каналом, волной, на которой «передается любовь», то можно не только тратить, но и создавать время. Почему? Потому что истинная любовь граничит с вечностью. Любовь создает время. Это многие знали раньше и многие чувствуют сейчас.