Независимая исследовательская инициатива (НИИ митингов) представила 11 мая на территории ПROEKT_FAБRИКА итоги своих социологических исследований в ходе последних митингов в рамках открытой дискуссии «Общество в движении». Как отметил Александр Бикбов, зам. директора Центра современной философии и социальных наук Философского факультета МГУ и руководитель НИИ митингов, для социологов важно рассказать о промежуточных итогах общественной мобилизационной фазы, которая закончилась 6 мая. Вопросы, которые ставили перед собой исследователи – кто выходил на улицу, эмоциональные режимы и способы восприятия в протесте, проблема ангажированности и дистанции социологов, которые изучают движение изнутри. Безусловно, важно, по мнению Бикбова, то, как используется и приобретается знание в ходе общественной мобилизации, какой опыт получают люди, собираясь вместе, на «народные гуляния», общаясь в неформальной обстановке.

Философ Егор Соколов (МГУ, НИИ митингов) в докладе «Проблемы социальной типологии митингующих» заметил, что каждый добросовестный исследователь, так или иначе, вносит свою лепту в политическую борьбу. Проводя интервью с митингующими или с участниками движения наблюдателей, социологи вмешиваются в активистский порядок и удовлетворяют запрос на слово. В ответах на вопрос, что Вы лично можете  сделать и делаете, многие говорят именно о своем желании обсуждать проблемы с друзьями, в сети Интернет и вне ее, есть запрос на то, чтобы говорить и быть услышанными.

Люди не связывают свою протестную активность с какими-либо политическими партиями, они сами придумывают себе лозунги, сами делают себе костюмы, в которых приходят на акции. Высказывание «Мы существуем» в данном случае является перформативом, своего рода демонстрацией, вИдением. Эта демонстрация преодолевает апатию, безразличие, раздражение тем, что люди, к примеру, покорно шли на фальсификации и тд. Она же является проявлением нового будоражащего взаимодействия между людьми.

Отдельный вопрос – представление, которое формируется о самих митингующих. Например, обозначая участников как «сетевых хомячков», их вообще исключают из реальности – «если вы хомячок, то вас как бы и нет». Мифологизация идет по линии противопоставлений – «офисный планктон» и «реальные производители», те, кто не знают России, и те, кто реально работают и т.п. Протест дискредитируется через указание на принадлежность и потребительские интересы. Как отметила участница социологических исследований НИИ митингов Анна Соколова (Институт этнологии РАН), сами респонденты часто говорили, что публиковать результаты опросов нельзя, так как это может дискредитировать все движение.

Участники митингов, по словам Александра Бикбова, недоопределяют сами себя, и на вопрос, к какому классу или группе Вы себя относите, отвечает очень неуверенно. Большинство без уверенности говорит о себе как о среднем классе, оказывается, что предприниматель не может назвать себя средним классом, а рабочий на митинге за Путина делает это уверенно. Реже люди относят себя к интеллигенции и к интеллектуальному классу.

Формирование мифологии протестного движения было отчасти отражено в докладе Анастасии Кальк (МГУ, НИИ митингов) ««Креативная» Болотная и «народная» Поклонная: визуальный ряд митингов в российских СМИ». Социолог анализировал метаязык, на котором центральные СМИ (федеральные каналы, «Комсомольская правда» и т.д.) и оппозиционные («Новая газета», «Большой город», телеканал «Дождь» и другие) описывают митинги. В целом официальные СМИ противопоставляют митингующим «силы народные», креативность или некреативность участников друг другу не противопоставляются. В «Комсомольской правде», например, лиц участников протестных акций практически нет, есть только фото основных лидеров – Собчак, Навальный, Удальцов, и через них протестующие представляются как бездельники и клоуны. Материал про «народные гуляния» идет с их фотографиями и под заголовком «Мы развлекаемся как можем». Комментируя итоги исследований, Александр Бикбов подчеркнул, что естественно журналисты пользуются удобными маркерами классового противопоставления, народа и креативного класса, используя образы внешнего врага, угрозы.

Пытаясь понять социальный состав митингующих, социологи столкнулись с тем, что сложно получить какую-либо четкую картину. Получившуюся типологию представили Елизавета Семирханова (РГГУ), Мария Головина (РГГУ) и Анна Соколова (Институт этнологии РАН) в докладе ««Средний» и «креативный» класс: проблемы метода». Опрошенные были разделены на две категории по своей идеологии и мировоззрению. Это старый креативный класс (от 35 лет), который связывает себя в значительной степени с диссидентской культурой, с советской интеллигентской субкультурой, и новый креативный класс (до 35 лет), менее политизированный, который не считает себя диссидентами, связывает свой протест скорее со студенческими движениями 1960-х годов или с чем-то вроде движения Нью-Эйдж.

Помимо этого, по своим профессиональным характеристикам опрошенные в ходе целого ряда митингов были разделены на гуманитариев (те, кто производят гуманитарный информационный контент) и на специалистов-негуманитариев. В рамках этого условного разделения специалисты больше говорят о решении проблем, гуманитарии озабочены общим благом, специалисты используют тот дискурс, который породил креативный класс, у которого уже есть свои образы, герои, но видит его немного по-другому.

По данным исследования, за прошедшие месяцы митингующие заметно «обнищали». В декабре 20% участвовавших в акциях протеста владели собственными средствами производства, еще 10% были управленцами, и всего лишь 10% – иждивенцами (причем сюда записывали не только пенсионеров и инвалидов, но и студентов со школьниками).

Из работающих, каковых было 60%, 49% имели зарплату выше среднего уровня и лишь 11% – ниже. На майских же митингах произошла резкая маргинализация протестной публики: значительно сократилось число собственников средств производства и управленцев. При этом выросло количество иждивенцев, низкооплачиваемых работников, и даже, что удивительно, в протестном движении появилась новая группа – рабочий класс (из дискуссии стало понятно, что в рабочий класс исследователям пришлось записывать всех, кто делает хоть что-то своими руками – начиная от сантехников и заканчивая таксистами).

Исследователи, которые проводили опросы, давали участникам митингов листочки с разными требованиями и просили отметить те, которые они поддерживают. В декабре наибольшим спросом пользовались либеральные идеи, больше свобод для СМИ и т.д. В мае популярными оказались требования национализации предприятий, прогрессивного налога, дополнительных налогов для богатых,  те, которые характерны для людей с низким уровнем доходов.

Социологи из НИИ митингов также подчеркивали, что участники находятся в поисках своей идентичности и того, что же они все-таки хотят. Хорошей иллюстрацией к опросам являются исследования художника Хаим Сокол. Он предлагал участникам майских протестных акций анонимно написать на листочках свои именно позитивные. Только мизерный процент людей смог сформулировать, чего же позитивного они хотят: бесплатного образования, бесплатной медицины и так далее. Половина писали нечто расплывчатое, например “Мирного неба над головой”, вторая половина вообще ударилась в личные мечты. Оказалось, что на первом месте среди позитива – пожелание себе самой и другим выйти замуж (“Каждой бабе – по Навальному”). На втором месте оказалось пожелание успешно сдать сессию. На третьем – найти хорошую работу. Из всего этого художник сделал следующий вывод: «Митинги и шествия у нас в стране – это никакие не митинги, это коллективные молебны. Паранормальный акт, массовое обращение к высшему разуму. Иногда это аккумулируется в адрес Путина, но чаще всего обращено просто ни к кому и в никуда, вернее – в космос».

Вместе с тем, Александр Бикбов отметил, что после 6 мая стало складываться пространство коллективного диалога, люди стали выходить за рамки уже имеющихся лозунгов «за честные выборы» и «Путина в отставку». Новая социальная повестка часто формируется в разговоре и между собой и с социологами. «Гуляния» расширили горизонты и «расшили», сделали более свободной ту конструкцию, которая была (митинги от случая к случаю, которые кто-то должен инициировать). Заключительная часть дискуссии «Общество в движении состоялась в свободном лектории лагеря #ОккупайАбай на Чистых Прудах. Там же был проведен социологический эксперимент, открыто обсуждались вопросы социального состава и самоопределения митингующих, собравшимся было предложено нарисовать российское общество и его проблемы (Уличный лагерь #ОккупайАбай рисует общество). По словам Бикбова, итоги опроса показали, что «пресловутая российская «пассивность» или «сон» политического разума является скорее выражением отсутствующих практических средств для публичного выражения предпочтений».

Один из ключевых вопросов, который возник в ходе дискуссии, о чем говорят итоги опросов и могут ли они быть репрезентативны. Иван Климов (Высшая школа экономики, «Проект изучения наблюдателей«) отметил, что в принципе никакая репрезентативность не возможна в ходе анкетирования на митингах, возможен только систематический отбор респондентов, но и эта методика не работает. Результаты опроса говорят фактически только о том, кого Вы опросили, и сравнивать итоги опросов различных служб нельзя. Кроме того, социологи, даже из крупных центров, не делятся опытом о том, как они проводили свои исследования, видимо, сознавая погрешности и отсутствие четкой методологии. НИИ митингов уже поднимал эту проблему отдельно в ходе дискуссии «Митинги и наблюдатели: изучая «внезапный» активизм».

Очевидные опасности, которые стоят перед социологами отметил фотограф и фольклорист Вадим Лурье – «все трогают разные части слона» и не могут осознать целое. С другой стороны, митинги не одинаковы, каждый из них сопряжен с собой стилистикой, ожиданиями и реакциями людей. О различиях людей и нюансах их требований и ожиданий на митингах наглядно говорят данные исследовательской службы «Среда», которая провела своими усилиями опросы на четырех акциях (#32 ОППОЗИЦИЯ НА САХАРОВА, #33 ОППОЗИЦИЯ НА БОЛОТНОЙ, #34 УПАДОК НА ПУШКИНСКОЙ (05.03.12) – ПОДЪЁМ НА НОВОМ АРБАТЕ (10.03.12)). Опросы «Среды» подтверждают пестрый социально-демографический состав участников и проблемы с самоопределением, в том числе и в отношении того, кем являются участники – «средним классом» или нет. По мотивации участия в массовых акциях участники были разделены на попутчиков, сочувствующих, активистов и несогласных (Куда и кого приводит гражданская активность? Типология участников митингов и их программа). Как отметили эксперты «Среды» (Ольга Седакова, Вадим Лурье, Андрей Мороз, Юрий Сипко), после митингов, прежде всего, после майских событий произошел своего рода этический сдвиг, изменение сознания людей, появление и поиск новых форм самовыражения, новых форм искусства (Политический “карнавал”: люди, образы и символы “Марша миллионов” 6 мая. Фотогалерея и комментарии экспертов).

Дискуссии и различные итоги исследований социологов показали, что существует несколько подводных камней, которые могут исказить представление о фазе общественной мобилизации. Во-первых, действительно все массовые акции, все митинги, с декабря по май, все больше воспринимаются как единое целое, хотя они сильно отличаются по настроениям и требованиям. Во-вторых, исследования нынешних «гуляний» и Уличного лагеря #ОккупайАбай могут и будут с легкостью экстраполироваться на представление о митингах вообще, и это резко исказит картину общественной мобилизации, так как в митингах в декабре, феврале и марте принимали участие более широкие слои населения, можно сказать, общество в целом (бедный российский «средний класс» – учителя, врачи, инженеры и т.д.), а на Чистых прудах социологи в реальности могут зафиксировать именно узкий слой «креативного класса» или скорее даже «креативной молодежи». То есть, таким образом, можно только закрепить миф о маргинальном «креативном» классе, который экстравагантен в своих формах самовыражения, а теперь может быть дополнен образами в стиле «хиппи», «фриками», интеллектуальной «золотой» молодежи. В третьих, как показали исследования СМИ, проведённые НИИ митингов, мифологизация движения, которая идет на официальных телеканалах и массовых изданиях, отражается и в оппозиционных СМИ, которые также поддерживают и распространяют многие стереотипы, связанные с митингующими. Однако, несмотря на существующие вызовы, зафиксированное социологами пробуждение от «сна политического разума», в каких бы экстравагантных формах оно не выражалось, безусловно, проникает вглубь российского общества, уже происходит неизбежный и неостановимый процесс диффузии идей общественной мобилизации в рамках самых различных слоев общества и центре и в регионах.

Роман Лункин,

руководитель проекта «АРЕНА: Атлас Религии и Национальностей», в.н.с. Института Европы РАН

Фото: http://drugoi.livejournal.com