В рамках Конкурса исследовательских работ молодых ученых “Вера и религия в современной России” служба «Среда» начала серию интервью с исследователями религии. Очередная беседа – с петербургским историком и религиоведом-экстремалом Алексеем Гайдуковым.

«Религиозных групп не бывает просто так. Если они есть, значит, это кому-то нужно»

Алексей Викторович Гайдуков,

доцент кафедры религиоведения Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена.

Алексей Викторович, как начался Ваш научный путь исследователя?

Я историк по образованию, писал диплом, посвященный становлению представлений о славянском язычестве в отечественной историографии. Уже тогда я столкнулся с людьми, которые говорили мне: «А зачем ты изучаешь 19 в., ведь и сейчас существуют язычники?» Я очень удивился, что они есть, а потом поступил в аспирантуру и защищался по теме «Идеология и практика славянского неоязычества». В это время мне довелось принять участие в молодежном исследовательском семинаре «Молодежные субкультуры Санкт-Петербурга», проводившемся в Петербургском отделении Института социологии РАН под руководством В.В. Костюшева и Т.Б.Щепанской. Итогом долгих дискуссий стала увидевшая свет в 1999 году одноименная коллективная монография с моей статьей о неоязычниках.

Над каким проектом Вы сейчас работаете?

Последний мой проект «Родноверы в Интернете» был подготовлен два года назад. Есть родноверие в Интернете, а есть то, которое в лесу. Они могут пересекаться, а могут и нет. Виртуальные язычники отличаются от реальных. Особенность Интернета – анонимность и вседозволенность. Виртуальные язычники могут быть Интернет-активны, но реального выхода никакого. Для многих это всего лишь место для споров и «троллинга». Однако, надо заметить, что если вы призвали в Интернете к чему-то противоправному, это может быть воспринято как основа для обвинения, поэтому стоит воздержаться от таких высказываний, чтобы избежать этого. Есть прецеденты, когда за такие экстремистские призывы в Интернете и в литературе следуют взыскания.

Вообще я не считаю себя исключительно религиоведом-исследователем, я занимаюсь преподавательской деятельностью и работой со студентами, участвую в конференциях, а также являюсь президентом Центра религиоведческих исследований “Этна”.

Рассказ о производственной практике студентов-религиоведов РГПУ им. А.И.Герцена на научно-исследовательской религиоведческой школе “Стратегии полевого исследования религии”, КФУ. Казань, февраль 2013

Как Вам удается работать в таком сложном поле?

Опасность есть. Со мной бывали и экстремальные случаи: один раз диктофон отобрали, правда, потом вернули, а как-то чуть не побили – перепутали с другим, довольно язвительным автором статьи о неоязычниках, но потом разобрались, кто есть кто, и все же взяли с собой на обряд.

В рамках «производственной» практики мы со студентами ходим по разным религиозным организациям, и я им всегда говорю: вы должны запомнить три основных правила при проведении полевого исследования: первое – не навреди себе; второе – не навреди организации, куда приходишь, и только третий пункт – выполни задание.

На фото: Выезд со студентами и аспирантами кафедры религиоведения РГПУ им. А.И.Герцена на IX конференцию Московского религиоведческого общества, Философский факультет МГУ, 2011

Когда я прихожу в поле, я говорю респондентам, что у меня вот такая-то цель, что я делаю то-то и то-то. Что вы мне расскажете, то я и напишу: скажете, что вы “едите детей на завтрак”, я так и напишу: “такой-то тогда-то сказал мне, что он ест детей на завтрак, сам лично я не видел”. Но демонстрировать это не надо. Сначала на меня смотрели с удивлением: что это он тут юродствует? Но потом складывались достаточно доверительные для интервью отношения. А как иначе на серьезные темы-то разговаривать…

Я за то, чтобы Конституция соблюдалась. Я застал то время, когда ее принимали как основной Закон, который будет иметь прямое действие. Однако, есть прописанные правила, а есть то, как они соблюдаются на местах: есть «шариат», а есть «адат».

Своих респондентов я сразу предупреждаю, что у меня нет цели кого-то обидеть, более того, я стою на конституционных принципах равенства. Поэтому если чьи-то права ограничиваются, то это плохо, и я об этом постараюсь корректно в вежливой форме написать. Некоторые из изучаемых групп хотят легализоваться, инкультурироваться, адаптироваться, то есть, повысить свой социальный статус. Все должны понимать, что они делают правильное дело, стремясь к существованию в правовом поле.

Зачем изучать религию, религиозность? Кому нужны эти исследования?

Кому интересно изучать религиозную жизнь религиозных девиантов? Вот описать экстремистский состав или противоправную деятельность неоязычников – это да, об этом много текстов пишется. А в чистом виде религиозные аспекты публике мало интересны.

Я был в ВШЭ на защите магистерской диссертации, посвященной обрядности в неоязычестве, и отметил, насколько это важно, ведь почти никто это не изучает. Это абсолютно некоммерческий проект, и вообще мало понятно, кому это может быть интересно. Но религиозный феномен можно понять лишь в комплексе, в системе.

Религиоведы могут помочь изучаемым группам. Религиозные организации – это структуры. В любой структуре есть системный конфликт, и чем старше и сложнее структура, тем больше конфликтов там происходит. Вот здесь религиоведы могли бы помочь (но кто ж захочет пустить их к себе, чтобы их проанализировали!)

Религиозная группа может заказать исследование, например для того, чтобы потом сказать: «Смотрите, нас исследовали, мы имеем статус, мы не секта, а религия». Во-вторых, в исследовании она может найти то, что не обнаружила в себе сама. В-третьих, можно позвать профессионала, чтобы тот изучил ситуацию и дал советы по грамотному управлению организацией, как было в США в период формирования профсоюзного движения.

На встрече с адвентистами в art-cafe TO4KA

Мое педагогическое образование и опыт работы в школе и вузе побуждают меня кроме исследований к профилактике бездумных поступков у моих респондентов, хотя такое желание помочь не всегда воспринимается ими адекватно. Как ни странно, религиовед как ученый может и должен выполнять несколько функций: описательную, аналитическую, прогностическую. Я считаю, что религиовед может пойти дальше и не только спрогнозировать, но и сформировать социальную реальность, меняя поле, в том числе помогая религиозным группам узнавать себя, изменять себя.

Если кто-то что-то делает созидательно, то это всегда хорошо. Если молодой человек примыкает к маргинальной группе, есть два позитивных варианта развития событий: первый – он побудет там, приобретет нужную социализацию и перестанет быть маргиналом, второй – он адаптирует эту маргинальную группу и сделает ее социально признаваемой, в этом ему может помочь религиовед. Религиозных групп не бывает просто так. Если есть религиозная группа, значит, это кому-то нужно – или обществу в целом, или отдельным индивидам.

Какой проект Вы бы хотели осуществить? Какой Ваш проект мечты?

Всегда хочется, чтобы у деятельности был результат, и, например, те же самые родноверы получили какой-то статус. Я еще раз напомню, что есть конституционный принцип равенства всех перед законом, не допускающий дискриминации, но есть общественное мнение, согласно которому есть «единственно правильная религия», также возможна «допускаемая религия» и остальные – «неправильные». Это касается не только язычников, но других нетрадиционных групп мусульман или христиан.

Как, на Ваш взгляд, меняется религиозная ситуация в России?

После периода неверия маятник качнулся в обратную сторону, и все дружно стали верить. Еще несколько лет назад это приобретало печальные формы, когда можно было прийти, быстро покреститься, а потом перекреститься. И таких перебежчиков в 90-е гг. было достаточно много. Связано это было с несколькими причинами: во-первых, народ не знал, чего он хочет найти, во-вторых, в советское время кадры были уничтожены. В Туве, например, уничтожили всех лам. Образованных священнослужителей было мало.

Сейчас же ситуация меняется. Так например, были введены обязательные беседы перед крещением. На мой взгляд, если до этого шел количественный рост, то теперь изменяется качество: люди не просто так приходят поставить свечку, а идет совместная работа: изучение Писания, основ вероучения и обрядности.

Кто является для Вас авторитетом в профессиональной среде?

Конечно, я должен сказать про своего учителя Николая Семеновича Гордиенко. Когда он ушел, эпоха ушла. Из старой гвардии – И.Н.Яблоков, И.Я.Кантеров – это классики. Из современных сходу на ум пришел Роман Лункин. Есть те, кто постоянно в медийном научном пространстве, например, Е.С. Элбакян, есть те, кто занимается исследованиями, государственно-конфессиональными отношениями и образовательной деятельностью, например, М.М. Шахнович, или более профильными педагогическими вопросами, как наш заведующий, А.Ю. Григоренко. Примером взаимодействия с нетрадиционными религиями может послужить М.И. Одинцов. Для разнообразия еще пусть будет В.Д.Бонч-Бруевич. Среди молодых продуктивных специалистов отмечу П.Н.Костылева – у него интересный статус. Года три назад на одной религиоведческой конференции был доклад, посвященный его религиоведческой методологии. Это означает, что в медийном пространстве и в религиоведческом сообществе он уже занял определенную нишу.

К кому из исследователей религии Вы посоветуете обратиться за интервью?

Кроме перечисленных выше из СПбГУ это Михаил Станиславович Стецкевич, обладающий феноменальной памятью и специализирующийся по англиканству и западу; Фирсов Сергей Львович – яркий историк, он писал по истории Патриархии; Михаил Юрьевич Смирнов, знакомый практически со всеми религиозными организациями города. Из наших, герценовцев, был бы интересен Дмитрий Александрович Головушкин, исследующий феномен обновленчества. Кроме того, советую поговорить с Сергеем Владимировичем Пахомовым, одним из крупнейших специалистов по эзотерике и мистике.

Разговаривала Ксения Медведева

Что почитать:

Персональный блог Алексея Гайдукова

Славянское новое язычество в России: опыт религиоведческого исследования. Доклад, прочитанный на научно-практической конференции “Новые религии в России: двадцать лет спустя”, 14.12.2012, Москва

Молодежная субкультура славянского неоязычества в Петербурге

Тоже Алексей Гайдуков

Первый конгресс российских исследователей религии “Религия в век науки” (С-Петербург, 2012). Преподаватели и студенты кафедры религиоведения РГПУ им.Герцена с профессором МГУ И.Н. Яблоковым