Комментарии экспертов к итогам опроса

Роман Силантьев, директор Центра географии религий при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества

Люди часто не разделяют традиционных мусульман и ваххабитов

Совершенно не удивительно, что у людей мнения разделились, и приблизительно одинаковое число опрошенных как соглашались, так не соглашались с утверждением, что ислам и терроризм связаны между собой. Интересно было бы уточнить, что они понимают под исламом… Кстати, если бы этот вопрос был задан специалистам по исламу, в ответах тоже бы прозвучали разные точки зрения.

Когда мы говорим о том, что терроризм и ислам не имеют ничего общего, мы подразумеваем традиционный ислам, который и распространен по большей части в России. Но существуют секты, позиционирующие себя как исламские, которые терроризм оправдывают и создают его идеологию. Ситуацию усложняет то, что часть богословов, в основном зарубежных, считает террористов моджахедами, ревнителями джихада против неверных и настаивают на том, что они не просто мусульмане, а лучшие из них. Да и подавляющее число террористов выступают от имени ислама, называют себя мусульманами.

А потому в России, как и во всем не мусульманском мире, довольно высок уровень исламофобии. Люди часто просто не разделяют традиционных мусульман и ваххабитов. А то, что реже связывают ислам и терроризм люди с высшим образованием как раз и объясняется тем, что они могут ознакомиться с позицией традиционного ислама, осуждающего терроризм. Но я все-таки думаю, что и среди них немало тех, кто объединяет эти понятия. Тут дело не в образованности – необразованности, а просто в интерпретации явления.

То, что женщины наоборот чаще говорили о связи и терроризма, мне кажется, объясняется эмоциональным фактором. После каждого теракта (их организаторы часто подчеркивают, что они – мусульмане) число людей, которые ислам не любят, растет – этот факт. А у женщин менее критическое мышление в целом, поэтому они более эмоционально воспринимают происходящее.

На мой взгляд, большое значение имеет то, что в этом смысле плохо продумана процедура отлучения человека от ислама: в шариате времен классического ислама прописаны определенные нормативы, по которым человек может быть отлучен от этой религии, но терроризм туда не входит, поскольку терроризма в современном его понимании тогда просто не существовало. Поэтому если бы мусульманские богословы, последователи традиционного ислама, могли бы солидарно дать богословское заключение, что человек отлучается от ислама самим фактом его принадлежности к террористической организации, тогда бы, я думаю, число тех, кто связывает ислам и терроризм уменьшилось.

Ильдар Аляутдинов, главный имам Московской Соборной мечетибогослов, главный имам Соборной мечети Москвы

Межрелигиозный диалог существовал и продолжает динамично развиваться

Данный опрос в очередной раз доказывает, что стереотип связи Ислама с терроризмом возникает у людей на фоне информации, полученной через СМИ. Ведь из приводимой статистики очевидно, что считающие взаимосвязанными столь несовместимые понятия – люди, чаще пассивно проводящие время перед телевизором или отдающие предпочтение желтой прессе, которые не утруждают себе аналитическим подходом или всестороннему изучению, сопоставлению приводимых фактов.

В то же время, учащиеся различных учебных заведений, интеллектуальные и образованные граждане, респонденты, которые трудятся в области науки и образования, в своем большинстве, не разделяют точку зрения тех, кто ставит знак равенства между религией и насилием.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что мы уходим от подобных стереотипов ровно настолько, насколько готовы и способны пополнять свой уровень знаний, совершенствоваться и анализировать.

Факт, что 93% опрошенных считают, что люди разных вероисповеданий  в России обязаны жить в мирном соседстве  друг с другом, говорит о том, что, безусловно, все люди, особенно верующие, устремлены к миру и спокойствию. Ведь безопасность – наиглавнейшее условие счастливого пребывания на этой земле. Но, в то же время, целых семь процентов опрощенных не желают мирного сосуществования, что крайне настораживает. Наверное, именно этот процент и является деструктивным фактором, препятствующим сближению народов и наций. К сожалению, до сих пор мы слышим о случившихся разбоях, убийствах и преступлениях на расовой и межнациональной основе.

Мусульмане считают важным тесное взаимодействие государства со всеми официальными религиями и конфессиями, результатом чего непременно станет укрепление духовно-нравственной основы общества. При этом обязательно соблюдение права и свобод всех граждан, в не зависимости от их вероисповедания.

Безусловно, межрелигиозный диалог существовал и продолжает динамично развиваться. Но порой, мы становимся свидетелями формального подхода, когда ограничиваются лишь словесными лозунгами без реализации намеченных задач. Мы должны помнить, что всех нас объединят единый общий дом, где каждому хватит места. Нужно ценить и уважать друг друга, прилагать усилия к сохранению добрососедских отношений.

Диакон Георгий Максимов, кандидат богословия, преподаватель Московской Духовной академии, религиовед

Любовь вместо терпимости

Дьявол посредством ненависти, вражды и зависти разделяет людей, а Бог соединяет их посредством истины и любви. Поэтому христиане верят, что когда мы стараемся преодолеть вражду и вносить мир и любовь среди людей, то мы становимся немножко похожи на Бога и на нас исполняются слова Христовы: «блаженны миротворцы» (Мф. 5:9).

Честно говоря, мне не очень нравится слово «терпимость», хотя оно и вошло в официальный обиход. Недостаточно просто терпеть других людей, которые отличаются от нас национальностью, религией, политическими взглядами. Господь не сказал «терпи ближнего своего», но «возлюби ближнего своего».

Заповедь о любви к ближнему – это путь исполнения самой главной заповеди – о любви к Богу, потому что «кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин. 4:20). Когда у Господа спросили относительно этой заповеди, «кто ближний мой?», Он рассказал притчу про доброго самарянина, свидетельствующую о том, что ближний – это не просто «свой» по национальности и вере человек – это всякий человек, с которым Господь сводит нас в этой жизни.

Древний русский святой прп. Феодосий Печерский ещё в XI веке говорил: «Если увидишь нагого или голодного, или в беду попавшего – будет ли то иудей или мусульманин… – ко всякому будь милосерден, избавь его от беды, как можешь, и не лишен будешь награды у Бога». Но, что касается собственно сотрудничества Церкви с государством, то мы подходим к очень важной теме. Дело в том, что существует принципиальное отличие между взглядом православного христианина и взглядом светского человека на условия установления мира между людьми разных вер и убеждений, проживающих в одном государстве.

Искренний православный христианин должен смотреть на иноверца глазами любви. И очень часто бывает, что когда мы перестаём смотреть на «чужих» с недоверием, подозрительностью, неприязнью, страхом, и начинаем смотреть глазами Христовой любви, то перед нами оказывается вдруг не какой-то подозрительный или неприятный тип, а живой, страдающий человек.

И когда мы его видим таким, то возникает мысль: что я могу сделать для этого человека, чтобы облегчить его ношу? И когда православный христианин делает это ради Христа и с молитвой, то часто даже через самые простые вещи, самую элементарную помощь, поддержку, внимание, даже вежливость, рождается не просто «терпимость» – рождается мир, любовь и радость в отношениях нас с людьми другой веры.

В нашем мире большой дефицит добра, и каждое доброе дело, совершаемое во имя Христа, это семя, которое вырастёт в крепкое дерево нелицемерной дружбы. И чем больше будет таких семян в нашем обществе, тем больше оно будет меняться к лучшему. Но для православного человека очень важно то, что наша любовь к человеку не означает, что мы должны при этом любить все его взгляды и убеждения, тем более такие, которые противоречат истине Христовой.

Для верующего человека истина превыше всего. Многие светские люди не понимают этого, и им кажется, что добиваться межрелигиозного мира нужно так, чтобы заставить верующих людей разных религий отказаться от веры в истину и признать, что все остальные религии столь же истинны. Об этом говорил ещё святой Николай Сербский в прошлом веке: «Христианам строго заповедано милосердие ко всем людям, независимо от их вероисповедания, но в то же время и строгое хранение истины Христовой.

Как христианин, Вы можете пожертвовать для иноверного имением и жизнью, но истиной – никогда». К сожалению, люди, равнодушные к истине, не понимают этого и даже думают, что именно в этом проблема. Многие люди всерьёз считают, что будто бы сказать: «моя вера истинная, а те, которые ей противоречат – ложные» уже является экстремизмом.

Но это не так. Если мы любим человека, который допустил ошибку и сказал, что 2+2=5, то это не значит, что мы должны любить его ошибку и заявлять, что 2+2=5 и 2+2=4 это одинаково верные утверждения. Человек не тождественен своим ошибкам. Если человек в чём-то ошибается, то это совсем не повод его презирать или ненавидеть, напротив, это повод ещё больше любить его и сострадать ему.

Поэтому, возвращаясь к нашему вопросу, если сотрудничество государства и Церкви будет происходить в сфере создания условий и поощрения деятельной любви и взаимопомощи между людьми разных национальностей и религий, то такое сотрудничество будет очень полезным для общества. Если же восторжествует точка зрения тех, кто считает, что государство должно насаждать среди последователей всех религий плюралистические взгляды и подавлять всякое убеждение в истинности и единоспасительности своей веры, то это не только не создаст условий для мирного сосуществования, но породит принципиальный конфликт между искренне верующими людьми и государством, что в итоге только дестабилизирует наше общество.