О Вселенской Церкви и соборности говорят русские философы, богословы и священники XIX–XX вв.

Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. Москва, 1886 г. Т. 2.

Алексей Степанович Хомяков — основоположник славянофильства, в своих работах обосновывает принцип соборности. Будучи философом и богословом, он эксплицировал то, что было в духовной жизни христианства, то, что появилось уже в “Слове о Законе и Благодати” митрополита Илариона Киевского. Как пишет о Хомякове И. А. Есаулов: “Понятие о соборности у Хомякова выходит далеко за пределы “чистого” богословия или философии, охватывая всю область русской культуры. Для самого Хомякова благодатная основа соборности является вдохновляющим его гарантом будущего России”.

Протоиерей Сергий Булгаков. Благодатные заветы преп. Сергия русскому богословствованию. Путь. — 1926. — № 5. — Кн.1 Париж.

Статья протоиерея Сергия Булгакова — религиозного философа, богослова, экономиста и публициста в альманахе, выходившем в Париже. У отца Сергия много работ, посвящённых осмыслению понятия соборности, но именно эта работа возвращает и нас, и автора к истокам осмысления соборности Русской Православной Церковью.

“Чудесно молитвой преп. Сергия изведен был из земли источник свежих и чистых вод, и от земли сердца и ума нашего и ныне да изводит он реки богословия. На небе умном начертал свои знаки преп. Сергий, и над нашими головами горит и сияет его созвездие. И данью благодатного, благочестивого почитания является ныне воззреть на это созвездие… Господь до рождения преп. Сергия явил его как избранного служителя, чтителя и ученика пресвятой Троицы… Бог, во Святой Троице сущий, есть Абсолютный Субъект, в котором соборная, триединая природа я осуществляется абсолютным образом… Св. Троица есть предвечная соборность Я, которое раскрывается как Ты и Он (еще Ты и Ты), а также как Мы… эта соборность любви есть Церковь, человеческий род в своем оцерковлении, богоуподоблении, обожении, которое и есть цель и задача человеческой жизни”.

Вера и культура. Избранные труды по богословию и философии, протоиерей Георгий Флоровский 2002 г. СПб, Издательство Русского Христианского гуманитарного института.

В статьях сборника основатель неопатристического синтеза трактует соборность как продолжение евхаристической природы Церкви, т. е. собрания всех в единстве общения евхаристии. Церковная соборность имеет два аспекта: объективный и субъективный. Объективный — единство Духа, субъективный — Церковь является единством жизни, братством, союзом любви. Христос является главой Церкви, по аналогии с телом, тогда все члены Церкви, продолжая аналогию, будут её частями, органами. В полноте церковного общения “осуществляется соборное преображение личности”. “Но самоотвержение и отречение от себя не значит, что личность наша угасает, что она должна раствориться во множестве. Соборность не есть корпоративность или коллективизм. Наоборот, самоотвержение расширяет сферу нашей личности; через самоотвержение мы обладаем внутри себя всем множеством; мы включаем многих в свое собственное “Я”. Христианин в соборности прекращает воспринимать мир через оппозицию “Я” — “не-Я”. Подчёркивается различие между соборностью и консенсусом.

“Церковь соборна не только потому, что она сущность всеобъемлющая, не только потому, что она объединяет всех своих членов, все Поместные Церкви, но потому, что она соборна насквозь, в мельчайшей своей части, в каждом своем действии и событии ее жизни. Соборна природа Церкви; соборна самая ткань ее тела. Церковь соборна потому, что она — единое Тело Христово; она — единение во Христе, единство в Духе Святом, и единство это является высшей цельностью и полнотой”.

Карташев А. В. Вселенские Соборы. Париж, 1963 г.

В фундаментальном труде последнего обер-прокурора Священного Синода и министра вероисповеданий Временного правительства рассматривается практическая реализация принципа соборности в истории Церкви. Показывается, как индивидуально и соборно христианская мысль двигалась к формулировке догматов (“верстовых столбов”).

“Соборы для Востока — это громоотводы, паллиативы и лекарства от догматических лихорадок, снимавшие на какой-то период остроту болезни и способствовавшие её залечиванию с ходом времени”. Автор рассматривает период с I Никейского Собора 325 г. по Парижский Собор 825 г.

“Вожди взяли на себя много греха пристрастий и нечистых приемов в борьбе против Никеи, Рима и Афанасия. Но в “массе” “восточных”, которые автоматически шли за вождями, не было никакого “арианского” коварства. Была тревожная ревность за чистоту православного предания и глубокий инстинкт метафизически более отчетливого понимания тайны Св. Троицы”.

Протоиерей Иоанн Мейендорф “Православие и современный мир”. Минск: Лучи Софии, 1995.

Отец Иоанн рассуждает в главе “Что такое Вселенский Собор?” в контексте подготовки проведения “Великого собора”, начатой под эгидой Константинопольского Патриарха Афинагора в начале 1960-х гг. и возобновлённой на особом Совещании Православных Церквей в Швейцарии в 1976 г. Текст состоит из трёх частей: “Основания соборности”, “Вселенские Соборы”, “Как быть с Собором в наше время?”.

Автор рассматривает применение соборной практики, начиная с апостольских времён и древней Церкви, заканчивая Вселенскими Соборами, дискуссиями о “Соборах примирения” между Востоком и Западом в Средние века и Поместным Собором Русской Церкви 1917–18 гг. Его трактовка соборности и вселенскости отличается от трактовки предыдущих авторов. Так, соборность о. Иоанн трактует как консенсус, а вселенскость — “имперскость”, ограниченность римской ойкуменой. Но эта интерпретация носит сугубо научно-исторический, а не богословский характер. Опираясь на А. С. Хомякова, автор подчёркивает, что “церковная соборность может выражаться и вне Соборов”.